Железовский хмыкнул, с новым интересом скользнул взглядом по лицу безопасника.

— Герман Лабовиц, экзобиолог из Такла-Маканского ксенопарка, один из них. Остальных надо искать. Но не преследовать. Во всем остальном, кроме происхождения, они люди.

— Как же они оказались в Системе?

— В те времена случилась темная история с пограничным коггом «Клондайк»: он исчез примерно в том же районе, где маневрировал Конструктор, а потом вдруг появился в Системе, за орбитой Нептуна, цел и невредим, с экипажем, ни один член

которого потом не мог сказать, что произошло, почему «Клондайк» оказался дома за сотни световых верст от района патрулирования. Подозревается, что Конструктор высадил похищенных на когг и отправил домой, подвергнув экипаж шлюпа чем-то вроде гипноатаки.

— Зачем это ему?

— Не знаю. — Взгляд Железовского снова стал тяжелым, — Ничего хорошего я не предвижу, а тебе придется предусмотреть неприятные сюрпризы.

— Мне, кажется, звонил Лабовиц.

«Роденовский мыслитель» смотрел вопросительно, и Ратибор рассказал ему о предупреждениях «дельфийского оракула».

— Странно. — Комиссар нахмурился. — Похоже на розыгрыш, но уж больно безыскусственный. Что за этим кроется?

— Я проверю. Освобожусь и проверю.

— Тяни, коли взялся. Главное, правильно распределить силы на дистанции, как физические, так и моральные. Основная работа впереди.

Они разошлись, а Ратибор вспомнил свой дебют прохождения полигона УАСС Ад-2. Он был молод, неопытен, полон сил и энергии, и пройти полигон казалось ему плевым делом, ибо он умел все: быстро бегать, высоко прыгать, подниматься по скалам на одних руках, прекрасно стрелять, водить все виды транспорта (драйвер-прима, как-никак, работать на всех компьютерных системах и так далее. Но Ад-2-это не «лужок с сюрпризами», как прозвали Ад-1 — полигон стажеров погранслужбы, это зона экстремальной проверки человека на выживание, и одной силой, даже помноженной на интеллект и творческий потенциал, одолеть ее было невозможно, для этого требовалось еще и железное терпение, и стайерская выносливость, и умение распределить силы по дистанции.

Проходили полигон тройками. В группу вместе с Ратибором и застенчивым и добродушным венгром Гонзой Данешем, способным унести на себе шесть человек, попал невысокий, скуластый, хрупкий на вид парнишка Иван Савич, не отличавшийся ни особой силой, ни выдающимися умственными способностями. Но у этого человека оказался такой запас выносливости, умения точно дозировать усилия на преодоление препятствий и распределять резервы организма, что группа прошла полигон только благодаря ему. Ратибор выдохся на четвертом этапе полосы препятствий, с трудом преодолел «зону ужасов», стрессовую «кастрюлю», едва оклемался от встряски неформального эф-моделирования (проверка на интуицию в условиях фантомного преобразования реальных ландшафтов), хотел уже сдаться, но потом у него взыграло самолюбие, и он дошел-таки до конца — на одних нервах, стиснув зубы, теряя сознание от дикого перенапряжения и приступов слабости, после которых он обнаруживал себя на плечах Савича. Этот урок запомнился ему надолго, и с тех пор он всегда рассчитывал путь, научившись делать то, что умел Савич,

С базы Ратибор отправился в планово-экономический отдел ВКС, где его ждал Герберт Робсон, эксперт СЭКОНа по планированию и снабжению, а оттуда на спейсер погранслужбы «Перун», координирующий работу поисково-исследовательских групп, аварийно-спасательных обойм и погранпостов в зоне Большого Выстрела: позвонил Демин и сообщил, что в районе передовой погранзаставы снова появились чужанские корабли, производящие рискованные эволюции возле канала БВ.

В действия команды Демина Ратибор вмешиваться не стал, дал себе часовую передышку, наблюдая через ультраоптику за странными объектами: один напоминал панцирь черепахи с рогами, второй — оплывшую стеариновую свечу, третий — колоссальную раковину моллюска. Чужане делали вид, что не замечают предупреждающих сигналов земных машин пространства, не отвечали на вызовы и продолжали таинственную возню у самой границы БВ, так что иногда казалось — они уже влезли в канал и претерпели необратимые изменения.

Однако с аппаратами чужан ничего не случилось, словно они были заговорены, и у молодых пограничников даже возникли сомнения в способности БВ преобразовывать материальные тела. Но первый же зонд, запущенный с «Перуна» и достигший чужанской «черепахи», тут же сгорел, а второй превратился в «запятую» из плавленого металла. И тем не менее с чужанскими кораблями ничего подобного не происходило, что вызвало оживленную дискуссию среди исследователей всего отряда.

Убедившись в том, что БВ мчится к Солнцу с прежней скоростью, Ратибор вернулся в отдел как раз к тому времени, когда Совет безопасности собрался на второе заседание. Как и первое, оно состоялось в Берне по той же самой формуле с применением компьютерной связи, но проходило в острой полемике, в результате которой Совет принял решение начать строительство приемного тахис-конуса49 для того, чтобы загнать в него БВ и вывести по «струне» за пределы Галактики. Строительство поручалось Главмонтажспецстрою Земли, трем его филиалам одновременно: Американскому, Европейскому и Восточно-Азиатскому, и требовало оно от землян огромных энергетических затрат и материальных ресурсов, а также точнейших расчетов стыковки конуса и «пули» БВ, но главное, оно требовало времени,-около полутора месяцев с предельным напряжением всех сил, и у Совета оставалась надежда, что за это время ученые все же отыщут способ контакта с «соловой» Конструктора и остановят его «без крови». Правда, Ратибор эту надежду не разделял, как и Забава Боянова.

— Прав был Гете, — сказала она, закрывая заседание. — Решением всякой проблемы служит новая проблема. Если мы остановим Конструктора, и он «вылупится» в нашем пространстве неподалеку от Системы, снова возникнет проблема, как сохранить свой дом. Нынешнее наше решение единственно правильное.

— И все же мы соберемся еще раз, — заметил председатель Совета Ярополк Баренц, — перед тем, как включить тахис-конус, и окончательно утвердимся в правильности подготовленного решения.

Решение было принято большинством всего в три голоса, хотя никто из членов Совета и не воспользовался правом вето.

Поздно вечером третьего августа Ратибор пригласил Анастасию еще раз прогуляться с ним в Такла-Маканский ксенозаповедник и, ничего ей не объясняя, повел в сектор с вольерами энифских скалогрызов; на этой долготе уже наступило утро.

Сектор представлял собой уголок дикой горной страны, отрог Сихотэ-Алиня, примыкавший к северной оконечности некогда великой пустыни Такла-Макан. Для того, чтобы скалогрызы, не нуждавшиеся в определенном газовом составе атмосферы, — легких в обычном понимании этого слова у них не было, — не ушли в горы и не натворили дел в горных поселениях, не со зла или жестокости, а просто из-за неосторожности самих людей, ибо скалогрызы были слишком сильны и обладали рентгенозрением со всеми вытекающими отсюда последствиями, — весь квадрат был отгорожен специальным силовым полем, в том числе и под землей на глубине в сто метров. Кормить этих зверей, представляющих собой живые термоядерные реакторы, не было нужды, а увидеть их можно было со специально оборудованных башен, когда скалогрызы нежились в лучах рентгеновских прожекторов, включаемых в день экскурсий.