Поймав себя на зависти к этому молодому, глуповатому парню, Павленко усмехнулся. Ничего… Будет и у него подружек море, и будет он жить, не думая, с кем, как и когда. Надо только дождаться высылки в расположение полка и приступить к работе. А там все будет.

Павленко хоть и радовался одиночеству, но все равно частенько ловил себя на мысли, что ему жутко не хватает кого-то, кому он бы мог выговориться. Нет, даже в лучшие времена Савин на эту роль не подходил. Рухлов бы подошел… и то не факт. Надо, чтобы это был очень близкий человек. Родители? Ну куда это годится, взрослый мужик будет рассказывать своей матери о своих злоключениях? О своих терзаниях. О своем неверии в то, что жизнь когда-нибудь войдет в прежнее спокойное русло. Нет, родители не то.

Наверное, так и происходит подготовка человека к оседлости. К обзаведению семьей. Когда хочется, чтобы кто-то близкий был рядом. К кому можно прижаться, рассказать все или почти все. Услышать совет. Не просто совет незнакомца, которому все равно. Совет женщины, которая тебе небезразлична и которой ты сам дорог.

Усмехнувшись своим мыслям, Павленко закрыл глаза. Кто о чем… Кому-то в этом мире есть нечего, кому-то спать негде, кто-то борется за жизнь в лагерях и на свободе, а он… А он думает, что пора и ему на этой планете завести свой уголок. Да к черту всех с их проблемами… Всегда в мире были голодные и обездоленные, а жизнь на этом не прекращалась. Влюблялись, женились, рожали детей… воспитывали… Так чем он хуже? Почему он в свои годы еще не связан ни с кем?

Вскоре мысли о своем положении вытеснили мысли о предстоящей работе. Как сказал Батый, только сформированный полк МЧС должен не просто продвигаться на запад, осматривая произошедшее, но и сам по дороге восстанавливать инфраструктуру, разбирать завалы, наводить переправы. Работа предстоит тяжелая, долгая, муторная, но необходимая. Когда Павленко скромно высказал мысль, что это задача несколько небезопасная из-за присутствия большого числа бандитов на западе, Батый только рассмеялся. Впереди полка МЧС, сказал он, всегда будет идти армия, чтобы обезопасить район и исключить возможность помехи работам. Павленко тогда только покивал. Сейчас он думал о том, каково это возвращаться в земли, раньше богатые, развитые, а теперь разоренные саранчой беженцев и непрерывными дождями. А что там творят вездесущие грабители, мародеры и прочая нечисть?

Павленко только радовался про себя, что ему за эти несколько дней присвоят офицерское звание, и даже есть надежда, что он станет командовать взводом химразведки. Его не смущало, что это целая наука. Отчего-то ему не хотелось становиться просто пешкой и чьим-то подчиненным беспрекословным. А командир взвода… в поле он сам себе командир. Да и оружие наверняка будет положено. Без оружия, как догадывался Павленко, ТАМ будет несколько неуютно.

Оружие. Раньше он думал, что любое оружие придает человеку уверенности в себе. Сам частенько баловался с клинками, которые держал в питерской квартире. Но сейчас оно стало для него тем, чем было, наверное, в годы Гражданской войны. Символом власти. Даже не возможностью защитить себя в нужный момент, а именно законной властью оно стало притягивать Виктора. И он ждал, что ему позволят носить его и чувствовать себя принадлежащим к власти.

Странные мысли. Хотя ничего странного, если задуматься. Намыкавшись по лагерям, где он был бесправным существом, для него символом неограниченного управления людьми стали автоматы в руках охранников. Вот только вопрос… если в голову бывшего метеоролога такие мысли приходили… то что говорить о других? О бывших военных? О бывших сотрудниках МВД?

Призывы к сложению населением оружия, что постоянно шли из Москвы, наверное, ни к чему не могли привести, пока не появится хотя бы намек на то, что власть контролирует ситуацию.

И Павленко, понимая это, подумывал, что, пока они будут двигаться на запад, скольких встречных придется разоружать или уничтожать и с какими потерями для армии и МЧС.

Нет в мире стража, что встал бы на пути, когда он видит цель…

– Вообще, если говорить откровенно, основная задача снайпера – это найти место. Выбрать позицию. Множество историй есть о том, что снайпера с грамотной позиции могли удерживать участок фронта, сдерживая иногда батальоны втроем или вчетвером. Снайпер – это отдельная боевая единица, как, скажем, взвод. Иногда от него бывает больше пользы, чем от взвода…

Роман, рассматривая винтовку, был поражен ее размерами и тяжестью. Даже так понравившийся ему шестнадцатикратный прицел не мог сгладить ощущения, что из этого гроба и стрелять-то нельзя. Улем – полный придурок, если захотел его, Романа, оставить в роте снайперов.

Инструктор, заметив презрительно скривленные губы Романа, сказал:

– Я понимаю, что тебе кажется это очень неудобным оружием, но тебе с ним в атаку и не идти. Твоя задача проще и в то же время сложнее. Именно под твоим прикрытием в атаку пойдут пехотинцы. Твоя задача – выбить офицеров врага. Чтобы они не смогли координировать действия своих подразделений. Уже выбив их, ты начинаешь работать по более простым целям. Я помню одного мужика – служил с ним на таджикско-афганской границе. Он в одиночку сдержал уйму народа. А положил, вообще, какое-то невероятное количество духов. Его тогда к геройской звезде представили.

Роман скептически улыбнулся. Отставив от себя винтовку, прислонив ее к дереву, он оглядел ее, так сказать, взглядом художника. Инструктор терпеливо сказал:

– У финнов, когда они поимели нас в прошлом веке, оружие было и слабее, и тяжелее. Однако их «кукушки» выиграли войну.

– Насколько я помню из истории, войну выиграли мы… – сказал, вставая с дерева, Роман.

– Ага, а то, что мы столько народу там положили, это не проигрыш? Чуть отодвинутая от Питера граница не стоит стольких тысяч погибших. Есть разный критерий оценки итогов воины.

– Но нам-то зачем снайпера?

– Вообще-то этот вопрос не ко мне, а к Улему… Это его приказ сделать тебя ротным снайперов. И пока ты не овладеешь оружием, об этом даже думать нельзя. Ты должен уметь выбрать бойцам позиции не хуже, чем себе. Ты должен зачастую первым выстрелить, проверяя и делая поправки на ветер. В твоем взводе не каждый будет профи, и многим надо будет подсказывать.

– Командир? – с саркастической улыбкой спросил Роман. – Я помню вроде, чтобы сделать в Средневековье из одного лучника мастера, уходило до двадцати лет. А ты всерьез думаешь, что за месяц из меня сделаешь снайпера?

Казалось, что он ударил своего инструктора. Тот поморщился, как от боли, и ничего не сказал. Что говорить, если и так все понятно. Роман вспомнил Улема и категоричность того: «Пока ты еле шевелишься, будешь осваивать оружие и владение маскировкой вкупе с наблюдением. После этого начнешь формирование роты из тех, кто уже сейчас тренируется. Сформировав, продолжишь обучение и свое, и их. Мне нужна рота снайперов! И мне нужно, чтобы этот клинок, выточенный и обоюдоострый, был в твоей надежной руке. И мне плевать на то, что как одиночки вы с Ринатом действуете великолепно. Уже отпадает надобность в том, что вы делали раньше. Зато необходимость в профессиональной армии у меня растет каждый день. И будет расти… Быть тебе командиром!» Ну, быть так быть…