фланировали богато одетые дамы под руку с кавалерами, но больше всего было одиноких мужчин. Кое-кто повернулся к ним троим на несколько мгновений, но тут же снова потерял интерес.

– Наверху есть комнаты для приватных встреч, – спокойно объяснил магистр. – Там играют по предварительной договоренности, а нам… Нам, пожалуй, подойдет вот это.

И он направился к столу в глубине зала, а Айлин с трепыхающимся, как пойманная птичка, сердцем последовала за ним, беспомощно вцепившись в тетушку.

– Все хорошо, милая, – тихо сказала ей тетушка по-дорвенантски, и Айлин только сейчас услышала, что в зале звучит невероятная смесь языков.

Люди разговаривали на фраганском, итлийском, арлезийском, еще на каких-то языках, которых Айлин не знала даже по звучанию, а кое-где – она ушам своим не поверила! – звучала и дорвенантская речь, правда, нечасто и негромко. И все-таки ей стало чуть-чуть легче. Примерно как ягненку, окруженному волками и вдруг услышавшему далекий лай пастушьих псов. Фраганцы оказались не такими страшными, как она представляла. Обычные люди, только много черноволосых и смуглых. А как роскошно и изысканно одеты дамы! Неужели это все магессы? Ах нет, какая она глупая, ведь мало кто из них играет! Наверное, это жены, сопровождающие мужей…

– А во что будет играть магистр? – тихо спросила Айлин, видя, как Роверстан встает на освободившееся место у круглого стола и машет им рукой.

– М-м-м… – задумалась тетушка. – Это не кости и не итлийское колесо. А из карт… Полагаю, он предпочтет «кредитьон».

– Доверие? – перевела Айлин, удивляясь такому странному названию игры.

– Именно, дорогая. Это очень простая игра и очень интересная. Один из игроков, зачинщик, выкладывает на стол карту рубашкой вверх и называет вслух ее достоинство. Противник же должен решить, верит ли он зачинщику. После этого карта переворачивается, и если зачинщик обманул, а противник поверил, то выигрыш отходит зачинщику, если же наоборот, выигрывает противник. Совсем просто!

– И… можно выиграть много денег?

– Зависит от ставок, моя милая, а ставки обычно повышаются с каждым кругом, пока соперники на это согласны. Главное достоинство «кредитьона» – быстрота. Есть игры, партия в которых длится целый вечер, но нам они не подходят. Понимаешь теперь, почему милорд оставил перстень при входе?

– Да… – выдохнула Айлин, действительно представив, что может сотворить маг разума, если главное условие победы в «кредитьон» – угадать, что думает соперник.

Разумники, конечно, не умеют читать мысли! Но… после черного арлезийского льва она уже не была в этом так уверена. Правда, милорд Роверстан собирается играть честно, раз расстался с орденским перстнем. Вдруг он проиграет?

– Идем, посмотрим, – улыбнулась тетушка и взяла с подноса проходящего мимо слуги два бокала с чем-то бледно-золотистым.

Один она вручила Айлин, второй поднесла к губам. Похоже, правило не есть и не пить на ходу, тщательно вызубренное дома, здесь тоже не действовало. И вообще, все вокруг только тем и занимались, что нарушали этикет!

Что происходило за столом, она не слишком понимала, несмотря на разъяснения тетушки. То есть понимала, но никак не могла определить, выигрывает ли магистр. Он сидел с любезным и совершенно спокойным выражением лица, как и его соперники, только мелькали руки, переворачивая карты, и иногда блестели монеты, падая на зеленое сукно, которым был обит стол. Ах нет, это были не монеты… Большие металлические фишки вроде тех, на которые играли дети в гостиной Ревенгаров! Только разного цвета.

– А что это? – шепотом спросила Айлин, и тетушка снова поняла ее затруднение.

– Сюда приезжают гости из разных стран, милая. Пересчитывать одни деньги в другие – сложно и утомительно. Гости меняют свои монеты на «веселые флорины», так это называется, а потом, уходя с выигрышем, обменивают их на настоящие деньги. Очень удобно, только процент… Никогда не меняй деньги в игорном доме! Правда, здесь не подсунут фальшивку, за этим строго следят. И вино подают прекрасное.

Айлин отпила из бокала, который держала в руке совсем как взрослая леди, и едва не закашлялась: вино оказалось кислым и щипало язык. Фу, какая гадость! Она мужественно сделала еще глоточек, пытаясь понять, что так нравится тете Элоизе. Нет, все-таки невкусно!

А за столом тем временем происходило что-то странное! Кучка фишек перед милордом магистром то росла, то, напротив, уменьшалась, почти исчезая. Богато одетый господин тасовал колоду, раскладывая карты, потом собирал «веселые флорины» с магистра и его противника, карты падали на стол, открывались…

Айлин только поняла, что соперники милорда Роверстана постоянно меняются, а он так и сидит, обмениваясь с очередным игроком любезной улыбкой. Но фишки! Их ведь не становится больше! Фраганский господин, раздающий карты, постоянно забирает их у магистра целой кучкой, выдавая взамен одну-две. Это ведь… плохо? Или нет?

– Вот мерзавец… – с непонятным восхищением покачала головой тетушка и тут же спохватилась: – Не слушай, милая, все замечательно!

Как же замечательно? Айлин с наворачивающимися на глаза слезами смотрела, как магистр в задумчивости трогает серьгу в ухе, как снова исчезает перед ним горка «веселых флоринов», оставленная очередным соперником… Ну почему он не уходит? А вдруг проиграет не только ее деньги, но и свои? Да что там, наверняка давно проиграл!

Она глотнула еще кислого шипучего вина, только чтобы смочить пересохшее горло, и голова слегка закружилась, а внутри стало тепло. «Будь что будет, – обреченно решила Айлин. – Лишь бы магистр не обиделся на тетушку…»

Перед ее глазами стояли несчастные двадцать флоринов, которые стоил ее клад и которые, как оказалось, совсем ничего не значили в этом королевстве огромных денег! На некоторых столах Айлин видела горки фишек, в которых, по виду, были десятки, если не сотни флоринов. А сколько за это время проиграл магистр Роверстан, она и подумать боялась. Сейчас перед ним лежали пять или шесть «веселых флоринов» не приятного золотого цвета, как у других игроков, а каких-то мрачно-черных. И окружающие стол люди глядели на Роверстана с таким странным выражением… Наверное, они ему сочувствуют?

Очередной соперник магистра встал, и Роверстан, улыбнувшись, что-то сказал господину во главе стола и подвинул к нему оставшиеся «веселые флорины». Тот, поднявшись, поклонился, и люди вокруг зашумели, но Айлин не разбирала ни слова, старательно сдерживая слезы. Какая она все-таки невезучая! И щедро поделилась невезением с магистром!

Роверстан запустил другую руку в поясной кошелек, вытащил горсть уже обычных монет и бросил их на стол. Мгновенно оказавшийся рядом лакей сгреб деньги, махнул рукой, и тут же с другого конца зала подбежали несколько слуг с полными подносами бокалов и закусок. Гомонящие люди вокруг разбирали все это и поднимали бокалы вверх, пока магистр шел от стола к