Он повернулся к ней.

— Мадам, вы ничего не знаете ни обо мне, ни о том мире, в котором я живу, ходя по лезвию. Вы можете думать что вам угодно. Какое мне до этого дело?

— Значит, во всех своих бедах вы вините окружающий мир?

— А что этот мир сделал для меня?

— И вы убиваете из мести, не так ли? Даже невинных людей?

— Закон выживания. Ястреб убивает змею, а змея, в свою очередь, убивает крысу. Я понял только то, что в этом мире выживает сильнейший.

— Тогда почему вы нападаете на французов?

— Я нападаю на всех. Я воюю со всем человечеством. И мне безразлично, кто передо мной — англичанин, француз, испанец или араб. Я свободен, мадам, и также имею право воевать со всем миром, как тот, кто командует флотом на море и армией на суше.

Она молча отвернулась. Цветы у нее в саду при свете луны пестрели так же ярко, как днем. Из форта не доносилось орудийных залпов. Ни кораблей, ни факелов в холмах. И часовые на пальмах не подают сигнала тревоги. А внизу терпкий дым костра и аромат еды, слышатся пьяные песни и звуки скрипки, прерываемые женским смехом.

Кент замолк и, казалось, на какое-то время погрузился в свои мысли.

— Как странно, — пробормотал он немного спустя. — За последние несколько лет я побывал на всех этих островах, ходил по их земле и пил воду из их источников, стоял в их водах и ел растущие на них плоды. И все же я их толком так и не видел.

Она ждала, и ночь, казалось, ждала вместе с ней. Она представляла себе экзотических птиц с разноцветным оперением, тропические растения с роскошными листьями и цветами, сверкающие звезды и полную луну цвета слоновой кости, даже белые буруны на далеком пляже — она представляла, что весь мир замер и выжидает вместе с ней.

И Кент сказал:

— А теперь, как мне кажется, я их вижу. Во всяком случае, Мартинику. Что за чары объяли это место? — Его взгляд упал на голубой самоцвет у нее на груди. — Какой загадочный камень! Никогда не видел ничего подобного. Не бриллиант и не сапфир. Похож на голубой топаз, только гораздо насыщеннее и не такой прозрачный. А что это там внутри? Похоже на созвездие. — И он тихо сказал, заглянув ей в глаза: — Сюда действительно спустились чары, но ведь их излучает не остров? Их излучаете вы, мадам. Как вам удалось меня околдовать? — Он наморщил лоб, во взгляде промелькнуло беспокойство. — Мы должны уйти, — решительно произнес он. — Я начинаю нервничать, когда надолго задерживаюсь в одном месте. Думаю, нас заманили сюда.

У нее дрогнуло сердце. Он не должен уйти!

— Но ваши люди еще не наелись.

— Пусть возьмут еду с собой.

— Поросята еще не прожарились как следует. К тому же кое-кто из ваших людей… — Она не договорила, выразительно посмотрев на окружающие дом густые заросли. Кент понял; он тоже видел, как некоторые из пиратов нырнули в кусты с рабынями.

Кент снова долго и с интересом смотрел на Бригитту.

— Почему вы нас не боитесь?

— Как раз боюсь.

— Я уже слышат это, только не могу поверить. Мне еще никогда не приходилось видеть, чтобы женщина вела себя так, как вы. Я привык, что они кричат, убегают, падают в обморок. Или прячутся за спинами своих мужчин. Но вы не такая. — Его взгляд перешел с ее лица на обнаженные плечи, белевшие в лунном свете. — Но вы дрожите, мадам. Ночь становится все холоднее.

— На такой высоте, — сказала она прерывающимся голосом, — температура по ночам падает, хотя днем очень жарко.

— И как же вы согреваетесь по ночам?

— На Мартинике есть теплые места.

Он прочел в ее глазах вызов. И, когда она слегка пошевелилась, он заметил, как полыхнула синяя искра на ее груди. Снова вызов?

— Покажите мне их, — сказал он тихо.

Когда они снова проходили по задымленному двору, кто-то из людей Кента отпустил непристойную шутку по адресу сопровождающей его дамы. Они сами резали себе хлеб и срубали ананасы с кокосами. Бригитта обратила внимание, что пираты работают своими кинжалами, не прикасаясь к кухонным ножам, которые принесли для них рабы. Они не давали возможности себя отравить: каждую луковицу, каждую шепотку перца, которым приправляли блюда, пробовал сначала кто-то из рабов, когда же зажарятся поросята, они будут резать мясо своими собственными кинжалами — так безопасней.

Но они, по крайней мере, едят и пьют, а именно на это и рассчитывала Бригитта — чтобы они не сбежали сразу же, как только получат золото. Если они уйдут, у нее больше никогда не будет такого шанса.

Бригитта высоко держала голову, стараясь не смотреть туда, где был ее муж, когда уводила капитана пиратского судна сквозь пирующую толпу по безупречно подстриженному газону в прохладу густых зарослей джунглей.

Как только они оказались среди плотных листьев и пальмовых ветвей, звуки стали приглушенными и их окутала странная тишина. Бригитта слышала, как Кент у нее за спиной вынул из ножен свою абордажную саблю. Но она шла, не оборачиваясь, по тропинке, едва видневшейся в лунном свете. Сквозь лиственный полог у них над головами изредка проглядывала полная луна; под ногами шныряли невидимые зверюшки, в темноте изредка вспыхивали их ярко-желтые глаза. Наконец они вышли к плотным зеленым зарослям и услышали над головой непонятный шум.

Бригитта вошла в них первой, и, когда Кент пошел вслед за ней и резко остановился рядом, она услышала, как он шепотом выругался. Потому что картина, представшая перед ними, была просто невероятной.

Лагуна была расположена примерно в ста футах от них, отделенная большими гладкими валунами, камышовым мелководьем, травянистыми дюнами и небольшой полосой песчаного пляжа. Она располагалась прямо под открытым небом, и полная луна, подобно золотой монете, отражалась в воде, расходившейся концентрическими кругами под струями фантастического водопада. Это был гейзер, бурливший высоко в скалах и спадавший вниз каскадами белой пены и горячего пара.

Поняв, что это не ловушка, и сунув саблю обратно в ножны, Кент подошел поближе и снова выругался.

— Никогда в жизни не видел ничего подобного! Здесь прямо как в бане! Почему вода такая горячая?

— Ее нагревают вулканические ручьи, протекающие глубоко под землей, — ответила Бригитта, заметив, что его лоб покрылся испариной. В этом знойном краю в изобилии произрастали дикие орхидеи, нефритово-зеленые лианы, многочисленные виды гибискуса и мясистые растения на разбухших от влаги стеблях.

Кент подошел к берегу водоема. Здесь было очень жарко — у него уже стали закручиваться кончики волос, а вокруг рта выступили бисеринки пота. Он снял шляпу, затем свой длинный черный плащ и аккуратно положил их на землю. Бригитта заметила, что его белая льняная рубашка прилипает в некоторых местах к взмокшему телу и через тонкое полотно проступают сильные мускулы.

Кент в замешательстве тер себе лоб. Его окончательно сбили с толку духота и тяжелый цветочный аромат. Оказавшись в этом зеленом раю, он лишился способности рассуждать здраво. За всю жизнь его никогда так не искушали, да он и не думал, что такое вообще может с ним случиться. Он молча взглянул на очаровательную спутницу и снова заметил у нее на груди синий огонек. Что же его заворожило — этот камень или эта женщина?