— Так и должно быть, — сказал Тухи, — иначе на что же нам друзья?

Той зимой ежегодный костюмированный бал искусств отличался большим блеском и изобретательностью, чем обычно. На Этельстана Бизли, бывшего душой подготовки бала, сошло, как он выразился, гениальное озарение. Всех архитекторов пригласили прийти в костюмах, изображавших лучшие их творения. Идея имела колоссальный успех.

Звездой вечера был Питер Китинг. Он великолепно смотрелся в образе здания «Космо-Злотник». Точная копия знаменитого сооружения из папье-маше накрывала его с головы до колен, лица не было видно, но глаза ярко сверкали из окон верхнего этажа, а голову венчала пирамида крыши, колоннада пришлась ему на уровне диафрагмы, а пальцы вылезали через центральный портал. Ноги могли свободно двигаться с обычной для него элегантностью в безупречно скроенных брюках и модных ботинках.

Гай Франкон весьма впечатлял, представляя Национальный банк Фринка, хотя модель выглядела приземистей оригинала, — чтобы вместить живот Франкона; Адрианов факел над его головой освещался настоящей электрической лампочкой, которую питала миниатюрная батарейка.

Ралстон Холкомб был великолепен в виде капитолия штата, а Гордон Л. Прескотт выглядел чрезвычайно мужественно, переодетый элеватором.

Юджин Петтингилл таскал на ненадёжных старческих ножках внушительный отель на Парк-авеню, сгибаясь под тяжестью модели и возраста, поблёскивая стёклами очков из-под величественной башни. Два остряка устроили дуэль, бодая друг друга в живот знаменитыми шпилями, — достопримечательностью города, — которые приветствуют океанские корабли на подходе к порту. Всяк веселился от души.

Многие архитекторы, в особенности Этельстан Бизли, с неприязнью отзывались о Говарде Рорке, который не появился, хотя был приглашён. Ожидали, что он явится в обличии дома Энрайта.

Доминик остановилась в холле и посмотрела на дверь с надписью «Говард Рорк, архитектор».

Раньше ей не доводилось бывать здесь. Она долгое время сопротивлялась, прежде чем отправиться сюда. Но ей непременно нужно было увидеть место, где он работает.

Когда Доминик назвала себя секретарю, та удивилась, но доложила о ней Рорку.

— Проходите, мисс Франкон, — сказала она.

Рорк улыбнулся ей, когда она вошла, улыбка была едва обозначена, в ней не было удивления.

— Я знал, что ты когда-нибудь появишься здесь. Хочешь, чтобы я показал тебе контору?

— Что это? — спросила она.

Его руки были перепачканы глиной; на длинном столе среди множества незаконченных эскизов стояла модель здания из глины — грубый эскиз из террас и линий.

— «Аквитания»? — спросила она.

Он кивнул.

— Ты всегда так работаешь?

— Нет, не всегда. Иногда. Тут мне приходится решать сложную проблему, так что я хочу поразмыслить и прикинуть разные варианты. Возможно, это будет моё любимое сооружение — с таким трудом оно даётся.

— Пожалуйста, продолжай. Я хочу посмотреть, как ты работаешь. Ты не возражаешь?

— Ничуть.

Через минуту он забыл о ней. Она сидела в углу и следила за его руками. Они лепили стены. Она видела, как он смял часть модели и начал лепить снова, медленно и терпеливо, с поразительной уверенностью. Она видела, как его ладонь сформировала длинную, прямую плоскость, видела, как ребро сооружения возникло в движении его кисти, прежде чем воплотиться в глине.

Она поднялась и подошла к окну. Далеко внизу городские здания выглядели не больше модели на столе. Ей вдруг показалось, что она видит, как его руки лепят очертания зданий, круша и вновь созидая город — фасады его зданий, дворы и крыши. Забывшись, она водила пальцем по стеклу, следуя линиям будущего здания, уступами поднимавшегося к небу. Она физически ощущала поверхности здания — ощущала за Говарда и вместе с ним.

Она повернулась к нему. Он стоял, склонившись над моделью, на лицо упала прядь волос. Он смотрел не на неё, а только на глину, обретающую форму под его пальцами. Ей вдруг показалось, что она видит, как его руки скользят по телу другой женщины. Ослабев, она прислонилась к стене, ощущая неодолимое физическое наслаждение.

В начале января, когда первые стальные колонны уже поднимались там, где должны были вырасти деловой центр Корда и гостиница «Аквитания», Рорк работал над проектом храма.

Сделав первые наброски, он вызвал секретаршу:

— Разыщите мне Стивена Мэллори.

— Мэллори, мистер Рорк? Кто это? А, скульптор-стрелок.

— Стрелок?

— Он ведь стрелял в Эллсворта Тухи, не так ли?

— В самом деле? Ну да, конечно, стрелял.

— Именно он вам нужен, мистер Рорк?

— Именно он.

Два дня секретарша обзванивала картинные галереи, торговцев произведениями искусства, архитекторов, редакции газет. Никто не знал, где находился Стивен Мэллори и что с ним сталось. На третий день она доложила Рорку:

— Я разыскала адрес, по которому, как мне сказали, его можно найти в Гринвич-Виллидж. Телефона нет.

Рорк продиктовал письмо к Мэллори с просьбой позвонить в контору.

Письмо не вернулось, но неделя прошла без ответа. Потом Стивен Мэллори позвонил.

— Алло, — произнёс Рорк в трубку, когда секретарша переключила телефон на него.

— Говорит Стивен Мэллори, — произнёс молодой, чёткий голос, оставляя нетерпеливые агрессивные паузы между словами.

— Я хотел бы встретиться с вами, мистер Мэллори. Не могли бы вы прийти ко мне в контору для разговора?

— Зачем я вам нужен?

— Речь пойдёт о работе. Я хочу, чтобы вы выполнили скульптурные работы для здания, которое мне заказано.

Последовало долгое молчание.

— Хорошо, — сказал Мэллори. Голос звучал тускло. Он добавил: — О каком здании речь?

— Храм Стоддарда. Возможно, вы слышали…

— Да, слышал, что вы взялись построить его, — кто об этом не слышал? Вы готовы платить мне столько же, сколько агенту по связям с прессой?

— Я не оплачиваю никаких агентов. Вам я буду платить, сколько вы запросите.

— Вы знаете, что это не будет много.

— Когда вам удобно прийти ко мне?

— Да что там, как скажете. Вы ведь знаете, что я не занят.

— Завтра в два часа?

— Хорошо. — Он добавил: — Мне не нравится ваш голос.

Рорк рассмеялся:

— А мне ваш нравится. Ну ладно, оставим это, жду вас завтра в два.

— Ладно. — Мэллори повесил трубку.

Рорк сделал то же и ухмыльнулся. Но усмешка тотчас исчезла, он уставился на телефон в серьёзной задумчивости.