Т о л и к. А, ты вот про что… А чего ты, верно, стала как-то не так жить, домой не приходишь, где-то пропадаешь по ночам?

К а т я. А тебе-то что? Хочу и пропадаю.

Т о л и к. Это, конечно, твое дело, но не советовал бы. Погубить себя можешь.

К а т я. Ой, какая отеческая забота! Прямо потрясно. (Подошла к Толику, пристально посмотрела на него.) Скажи мне, за что ты полюбил мою маму? Ведь ей под сорок, а тебе всего тридцать.

Т о л и к. А вот это уж не твое дело.

К а т я. Как это не мое, если она моя мама? Так за что же ты полюбил ее?

Т о л и к. Значит, есть за что, и тебе об этом знать необязательно.

К а т я. Коли так, пусть так. Только тоже не советовала бы, погубить себя можешь.

Т о л и к. С чего это я себя погублю?

К а т я. Пить стал много. Конечно, в серванте всего хватает, к тому же холодильник набит всякой всячиной. Бар завели. Трудно удержаться от соблазна, верно?

Т о л и к. Я много не пью. Так, для настроя. А вот ты чего-то изменилась. Была такая девочка, а тут не того…

К а т я. А тебе нечего на меня глаза пялить. Соня узнает — задаст тебе. (Подошла к зеркалу.) Не ври-ка, ничуть не изменилась.

Т о л и к. Смотря на чей взгляд. Я так очень примечаю. Вон и подглазины.

К а т я. Ну и примечай, плевать мне! Но ты так и не ответил, за что же ты полюбил мою маму?

Т о л и к. О таких делах не спрашивают.

К а т я. Ой-ля-ля! Почему же это? Вот если меня спросят, за что я полюбила одного парня, так я отвечу.

Т о л и к. А за что ты полюбила его?

К а т я. Да нет, я так, к примеру. Но если полюблю, то не постесняюсь сказать. Так за что ты полюбил мою маму?

Т о л и к. Вот пристала. Ну, полюбил и полюбил. Веселая она, добрая.

К а т я. Да? Вот не знала. Сколько помню ее, никогда не была она веселой. Доброй? Тоже не знаю. Вот папа добрый.

Т о л и к. Может, и добрый, да скучный. К тому же старик, а она молодая.

К а т я. Тогда и тебе, должно быть, невесело с моей мамой. Она же против тебя старая.

Т о л и к. Ох, и язык у тебя!..

К а т я. А чего, я правду сказала.

Т о л и к. Правду. А она мне не нужна, твоя правда. На ней не поедешь и в комиссионку не сдашь.

К а т я. Не уходи в сторону. Значит, ты полюбил мою маму за то, что она веселая и добрая. Интересно, в чем же заключается для тебя ее доброта?

Т о л и к. Слушай, хватит! Я ведь тоже, понимаешь, могу.

К а т я (нервно смеется). Тогда в чем же дело? Моги. Только мне очень хочется узнать, — ну, интересно, понимаешь, — что мама для тебя сделала доброго? По большому счету?

Т о л и к. Хватит, говорю!

К а т я. Ну ладно, с добротой покончили. А как насчет веселья? Она что, танцует перед тобой, песни поет?

Т о л и к. А что? И пела, и танцевала. Она знаешь какая заводная в компании! Как начнет плясать, да руками выбрасывать, да плечами трясти. (Начинает выделывать перед Катей разные па. Это должно быть смешно, но Катя только презрительно усмехается.)

К а т я. Совсем не знала ее с этой стороны.

Звонок в квартиру. Толик бежит открывать. Входит с  С о ф ь е й  Д м и т р и е в н о й.

С о ф ь я  Д м и т р и е в н а. Чего это ты такой запыхавшийся? (Подозрительно глядит на него.)

Т о л и к. Да вот, показывал ей, как ты пляшешь.

С о ф ь я  Д м и т р и е в н а. Это зачем же еще?

Т о л и к. Да Катюха не верила, что ты бываешь веселая. Вот я и показал.

С о ф ь я  Д м и т р и е в н а (зло к Кате). Зачем тебе нужно знать про меня?

К а т я. Ну ты же моя мама.

С о ф ь я  Д м и т р и е в н а. Тут он ее ублажает моими танцами, а меня вызывают в сэхеша, допытываются, почему моя дочь стала плохо учиться. Я целыми днями на работе, стараюсь, горю, можно сказать…

Т о л и к. Она курить стала.

С о ф ь я  Д м и т р и е в н а. Что?

Т о л и к. Курить, говорю, стала.

С о ф ь я  Д м и т р и е в н а. Только еще этого мне не хватало. Этак скоро и пить начнешь. Где по ночам шляешься?

К а т я (спокойно, враждебно). Не шляюсь.

С о ф ь я  Д м и т р и е в н а (кричит). Шляешься!

К а т я. Не кричи!

С о ф ь я  Д м и т р и е в н а. Да я не то что кричать — орать буду на тебя, дрянь ты этакая! Где шляешься по ночам? (Подходит к Кате, готова ее ударить.)

К а т я. Не смей меня бить! Если только тронешь, я не знаю, что со мной будет!

С о ф ь я  Д м и т р и е в н а. Где шляешься по ночам?

К а т я (пятится от нее, в ужасе). Ночую у подруги… ночую у подруги…

С о ф ь я  Д м и т р и е в н а (успокаиваясь). Чтоб больше этого не было! Кончишь свою сэхеша, уедешь к отцу, там сколько угодно можешь пропадать.

К а т я. Хорошо, хорошо, только, пожалуйста, не кричи. (Уходит в свою комнату.)

Т о л и к. Уж больно ты крутовато.

С о ф ь я  Д м и т р и е в н а (подходит к Толику, достает из сумки небольшой пакет, разворачивает. В нем галстук, примеряет Толику). Французский… На, носи.

Т о л и к (смотрит в зеркало). Мерси.

С о ф ь я  Д м и т р и е в н а (уже ласково). Зачем ты с ней играешься?

Т о л и к. Да и не думал, пристала ко мне, за что я тебя полюбил. Ну вот и