Несмотря на то что ни Араван, ни Бэйр не имели ни минуты отдыха с восхода позавчерашнего дня, они решили не терять времени. Когда они вышли из дома, дильваны обступили их, образовав плотный круг, а в небе над ними радостно заливались серебристые жаворонки. Обратившись к Бэйру, Араван спросил:

— Элар, ты готов?

Закинув меч в ножнах и сумку за спину, Бэйр кивнул и сказал:

— Пойдем.

Во вспышке платинового света пропал Араван, и появился хлопающий крыльями Валке; дильваны, стоящие вокруг, не могли сдержать крика изумления.

Все выше и выше в небо поднимался черный сокол; вот он сделал два круга над поляной, где стояли окружавшие Бэйра дильваны, и стрелой устремился на юго–запад. И скоро пропал из виду, заслоненный листвой погружавшегося в сумерки леса.

И когда стало ясно, что Валке уверенно чувствует себя в небе, из темного облачка выпрыгнул серебряный волк и бросился с места в карьер на юг, петляя среди могучих стволов Дарда Галион, и в мгновение ока исчез в сгущающихся сумерках.

Дильваны, все еще стоявшие на поляне, изумленно переглянулись, покачали головами и направились в сторону конюшни, поскольку наступал час, когда ночная стража должна была начать объезд леса.

К началу следующего дня Валке парил уже над Большим Откосом, а миновав его, полетел над равнинами Валона. На земле зайцы замирали в зарослях, едва завидев его тень, скользящую по заснеженной земле, но Валке не прерывал полета, поскольку охота на дичь не была для него сейчас неотложным делом. Совершенно иные мысли занимали в тот момент пернатого хищника, мысли, совершенно не свойственные соколам. Несмотря на то что Валке оставался созданием дикой природы, он, казалось, принимал близко к сердцу проблемы, волнующие эльфа по имени Араван, которого, впрочем, он никогда не встречал. И сокол летел над снежными равнинами, не обращая никакого внимания ни на птиц, ни на зайцев, ни на полевых мышей или сурков — ни на какую дичь, обычно столь лакомую для крылатых хищников.

Целый день он летел на юго–запад, время от времени он видел под собой холмы, с которых ветер сдул снег, и теперь на них густо желтела пожухлая зимняя трава. Далеко на западе Валке разглядел горную цепь, тянущуюся к югу от Гримволла: это был Гюнарринг. Названия хребта сокол не знал, но он знал другое, а именно что в воздушных потоках, поднимающихся с вершин, хорошо парить, и в этом заключался весь его багаж знаний о горах и ветрах, дующих вдоль горных хребтов и возвышенностей.

Пролетая над равнинами, Валке то тут, то там мог видеть отряды вооруженных всадников в доспехах и воинов, одетых в кожу, идущих по заснеженным лугам; за воинскими колоннами шли фургоны обоза. Вся эта масса двигалась на восток, словно при переселении народов. Но это не было переселением: войска спешили к месту общего сбора. Как об этом догадался сокол — составляло личную тайну птицы, но он не сильно задумывался о том, что видел на земле, а летел…

…и летел…

…а зимнее стылое солнце поднялось над горизонтом, прокатилось по небу и снова ушло за горизонт.

Наконец, когда сумерки окутали землю, Валке пролетел над одной из широких и очень оживленных дорог: по ней ехали всадники, тащились фургоны и телеги. Когда Валке пересек дорогу, он заметил небольшую рощу, в центре которой возвышался холм. Покружив над ним, сокол приземлился на снег.

Из световой вспышки возник Араван.

Пока он с жадностью ел, утоляя сильный голод, глаза его неотрывно смотрели на небо. «Я нахожусь чуть южнее Пендвирской дороги, к западу от Красных холмов. Валке пролетел примерно сто пятьдесят три лье. Здорово! Неудивительно, что я так проголодался. Наверняка завтра вечером я увижу Арбалин».

Усталый и обессиленный, эльф расстелил между деревьев свой спальный мешок и сразу же заснул.

Этой ночью группа варорских лучников, откликнувшихся на призыв Верховного правителя, проследовала по Пендвирской дороге мимо рощи, где Араван устроился на ночлег. На трех лучниках были надеты доспехи — на одном из вороненой стали, на втором посеребренные, на третьем позолоченные.

Неся на спине ножны с серебряным мечом, Охотник бежал по лесу, петляя между деревьями на юго–восток, — именно этого курса велел ему держаться его друг. На рассвете дрэг вышел на берег реки, берущей свое начало в горах на западе, по обеим берегам возвышались громадные деревья. Течение было очень сильным. Волк остановился на кромке льда и, склонившись к быстротекущей воде, стал пить долгими глотками, а утолив жажду, принялся внимательно рассматривать противоположный берег. О том, что вниз по течению находится стремительный водопад, он понял по доносившемуся до его ушей неясному реву и грохоту. Кроме того, друг предупреждал его об этом водопаде, а также о том, что переплывать реку ему следует в таком месте, где течение не помешает ему достичь противоположного берега. Дрэг решительно бросился в волны. Вода казалась ледяной только на суше, а здесь, гребя изо всех сил лапами, он не чувствовал холода и приближался к противоположному берегу, хотя сильный поток относил его на запад. Волк выбрался на другой берег намного дальше от того места, где вошел в воду, тщательно и долго встряхивался, густым веером разбрасывая вокруг себя брызги, а затем снова побежал, понемногу согреваясь, и легкий пар тонкими нитями вился за ним.

Он бежал по берегу реки в направлении водопада; солнце продолжало свой ход по небосводу, и еще до наступления полудня Охотник учуял слабый запах, указывающий на близкое присутствие эльфов. Он остановился, чтобы определить, откуда доносится этот запах, и чутье повело его в сторону огромной скалы, поверхность которой тянулась к берегу и, не доходя до него, круто, почти отвесно, обрывалась, образуя обширное, затененное и закрытое от ветра укрытие между скалой и береговой линией. Оттуда и доносился запах эльфов, и, когда волк, стараясь оставаться незаметным, заглянул в укрытие, он увидел пришвартованные к берегу и качающиеся на волнах эльфийские лодки.

«Друзей здесь уже нет, а есть лишь их запах, оставленный много дней назад».

Дрэг побежал вперед, рев водопада перекрывал собой все другие звуки. Зверь подошел к самому краю скалы, нависшей над водами реки Нит. Чуть ниже по течению река превращалась в стремительный серебрящийся под лучами солнца поток, который внезапно обрывался, свергаясь вниз, в провал. На некотором расстоянии от Ванильского водопада еще одна река обрушивала свои воды с края каменной кручи; эта река была более полноводной, и ее поток, низвергающийся с Большого Откоса, наполнял воздух вокруг грохотом, ревом и мелкой водяной пылью.

Волк внимательно осмотрелся и нашел узкую тропу, ведущую вниз; он пошел по ней и вскоре дошел до места, где тропа, зажатая с двух сторон скалами, сужалась настолько, что тело волка не могло протиснуться сквозь просвет. Из сгустившегося облака вышел Бэйр.

Он внимательно осмотрелся: узкая тропа обрывалась на краю Большого Откоса, откуда до земли было не меньше сотни футов; позади река Нит превращалась в Ванильский водопад, низвергаясь вниз и разливаясь широким неспокойным озером, которое не без причин называли Кипящим Котлом. Примерно в семи милях к востоку воды великой реки Аргон также свергались с края обрыва в Кипящий Котел, образуя Беллонский водопад, который ревел так, что заглушал человеческую речь; в Кипящем Котле воды реки Нит сливались с водами реки Аргон, которая затем текла на юг, образуя восточную границу государства Валон; на некотором расстоянии за этой могучей полноводной рекой виднелся Великий Гринхолл, в котором семь лет назад Бэйр совместно с принцами проходил курс обучения.