Напомним еще раз, что окружение харьковской группировки, состоявшей из 11-го и 42-го армейских корпусов группы генерала Кемпфа, должны были обеспечить 1-я и 5-я гвардейская танковые армии, а также 57-я армия генерал-лейтенанта H. A. Гагена. Их ударные группировки должны были соединиться юго-западнее Харькова в районе Мерефа, Люботин. Задачи войск Степного фронта, не обладавшего такими значительными силами, как его сосед справа, были очевидны — наступление параллельно шоссе Белгород — Харьков и реке Лопань с постепенным свертыванием немецкой обороны по правому берегу реки Северский Донец. Фактически войска И. С. Конева должны были наступать на город «в лоб», последовательно взламывая многочисленные оборонительные рубежи, возведенные противником.

К началу августа в Степной фронт входили 53-я, 69-я и 7-я гвардейская армии (командующие генерал-лейтенанты И. М. Манагаров, В. Д. Крюченкин и М. С. Шумилов), а также 1-й механизированный корпус, сосредоточенный в полосе армии И. М. Манагарова. Как видно, боевой состав объединения И. С. Конева значительно уступал соседнему Воронежскому фронту. Такое положение вещей не устраивало энергичного и властного командующего. Справедливо считая, что основные силы, задействованные в ликвидации харьковской группировки противника, должны быть сосредоточены в руках командования Степным фронтом, он уже 5 августа направил в адрес представителя Ставки свои соображения по поводу проведения будущей операции в районе Харькова.

Указав общее направление наступления своих армий на Микояновку, Казачью Лопань и Люботин, а также подчеркнув необходимость включения удара правого крыла Юго-Западного фронта в состав Степного фронта, И. С. Конев заострил внимание на необходимости усиления своих войск новыми частями и соединениями. Среди запрошенных соединений были два механизированных и два танковых корпуса, что, по всей видимости, можно воспринять как недвусмысленный намек о желательности передачи в состав Степного фронта 5-й гвардейской танковой армии. Кроме того, командующий фронтом затребовал дополнительные артиллерийские и инженерные части. Не остались без внимания и авиаторы — 5-й воздушной армии, по мнению И. С. Конева, требовался один штурмовой и один истребительный корпус. Помимо всех этих усилений, войска армий И. М. Манагарова и М. С. Шумилова, понесшие чувствительные потери в конце июля и начале августа, требовали пополнения в 25 000 человек, а в состав бронетанковых частей фронта необходимо было включить порядка 400 танков. При этом ветерана июльских боев — 69-ю армию генерала В. Д. Крюченкина, предлагалось вывести во фронтовой резерв, для доукомплектования[371].

Пока предложения И. С. Конева и его штаба рассматривались в Москве, продвижение войск Степного фронта продолжалось. 6 августа, в день, когда Белгород был окончательно очищен от противника, 53-я и 69-я армии неожиданно натолкнулись на серьезное сопротивление южнее города на рубеже Долбино, Новая Деревня, Шагаровка, Таврово. Части 1-го механизированного корпуса, добившиеся было первоначального успеха, подверглись неоднократным контратакам, а также налетам авиации, и были вынуждены отойти.

Одной из косвенных причин неудачи наземных войск 6 августа была слабая поддержка с воздуха, оказанная летчиками генерала С. К. Горюнова. Из ударных соединений 5-й воздушной армии 6 августа в полосе Степного фронта остался один 1-й шак. Напомним, что бомбардировочный корпус полковника И. С. Полбина 5–6 августа большей частью сил был задействован на Воронежском фронте, нанося удары в полосе перешедших в наступление 27-й и 40-й армий. Согласно документам, двумя штурмовыми дивизиями 1-го шак 6 августа было совершено всего 129 самолето-вылетов, что было недостаточно для поддержки армий И. М. Манагарова и В. Д. Крюченкина. Для сравнения напомним, что в первые два дня наступления экипажи 1-го шак совершили 375 и 278 самолето-вылетов соответственно. Всего же за 6 августа 5-я воздушная армия совершила 443 самолето-вылета.

Основной причиной снижения активности штурмовой авиации стали потери, понесенные ею за первые четыре дня боев. Согласно документам 1-го шак, соединение генерал-лейтенанта В. Г. Рязанова за этот период безвозвратно потеряло 19 самолетов, а еще 30 машин совершили вынужденные посадки на своей территории (15 и 22 из этого числа соответственно составляли Ил-2). Нельзя не отметить, что превосходная живучесть штурмовика Ильюшина во многом способствовала эвакуации большинства самолетов с мест вынужденных посадок. Оперсводки корпуса свидетельствуют, что к 6 августа на свои аэродромы прибыли авиаторы из состава экипажей 18 самолетов, числившиеся как не вернувшиеся с боевых заданий (совершивших вынужденные посадки) в период с 3 по 5 августа. В результате опроса летчиков штабу корпуса удалось установить, что 3 штурмовика совершили удачные посадки на колеса и были исправны, 12 подлежали восстановлению, 2 разбиты, а еще один, севший на линии фронта, был сожжен минометным огнем противника[372].

Основное противодействие экипажам 1-го шак 6 августа в районе южнее Белгорода оказывали группы II и III/JG52. При этом 2-я группа действовала не в полном составе, так как 4-й отряд временно был переброшен в Анапу. Успехи немецких истребителей были невелики — было одержано около 14 побед, 8 из которых были записаны пилотам отряда 6./JG52. Не отмечают немецкие источники и сколько-нибудь значительных утрат — за весь день отмечена лишь потеря разведывательного «мессершмитта» из состава NAGr2, а также легкое повреждение бомбардировщика He-111Н-16 из состава 9./KG27, который пилотировал пилот с вполне русской фамилией Сокол, но истинно «арийским» именем Хайнц (Sokol Heinz).

Документы 4-го иак зафиксировали 6 августа 11 воздушных боев, которые в основном представляли собой стычки с небольшими группами истребителей и бомбардировщиков противника, действовавших группами по 4–6 машин. Всплеск активности немецкой авиации отмечался лишь в первом часу дня, когда около 12:00 западнее Белгорода группа из 8 Як-1 и Як-7б 183-го иап, ведомая командиром полка майором А. А. Обозненко, атаковала 6 групп He-111, каждая из которых насчитывала от 6 до 12 машин, а также две девятки Ju-88. Немецкие самолеты были обнаружены в момент выхода из облачности, что позволило пилотам «яков» принять боевой порядок, начав последовательные атаки с пикирования. С первой же атаки А. А. Обозненко удалось поразить «хейнкель», а после атаки всей группы загорелся один из Ju-88. На счет летчиков группы записали также и 3 подбитых He-111. Кроме того, в ходе воздушного боя младший лейтенант Церковный из ее состава видел успешную атаку одиночного Ла-5 сверху по одному из «хейнкелей».

Эти данные хорошо согласуются с оперсводками 302-й иад, согласно которым группа из 6 Ла-5 297-го иап, ведомая младшим лейтенантом Ф. К. Борисенко, в районе Белгорода обнаружила и атаковала одиночные «хейнкели», а также группу из 4 Ju-88. По всей видимости, атаки группы А. А. Обозненко расстроили боевой порядок немецких бомбардировщиков, которые уходили на свою территорию небольшими группами или по одиночке, подвергнувшись атакам подоспевших Ла-5. В ходе боя ведущему группы Ф. К. Борисенко удалось повредить два немецких бомбардировщика. Вероятно, именно его атаку наблюдал младший лейтенант Церковный из группы 183-го иап.