– Как давно ты нашел Байрон-Бей? – спросила я, обернувшись на Криса, позволившего мне бродить здесь и осматриваться.

– Две недели назад.

– А этот дом?

– Тоже две недели назад. Ты о том, что я облагородил его? – догадался Крис и робко улыбнулся. – Сад здесь уже был, только иссушенный жарой и сорняками. В Прайде есть одна девочка… Почти ровесница Ливви. Ее дар – это цветение. Так Сара поддерживала урожай и парники. Здесь это будет гораздо проще, – Крис оглянулся на грядки и опрыскиватели. – Конечно, и в Австралии придется побороться за плоды, но все хотя бы не так безнадежно, как с заморозками и снегом.

– Другие придушат тебя, – ухмыльнулась я. – Как только узнают, на что ты потратил столько времени…

– Не переживай, здесь ведь под боком целый город. О жилище для них я тоже позаботился, – хмыкнул Крис, очень гордый собой (и заслуженно). – Мы все будем жить по соседству. Правда, наш дом дальше всех, прямо возле маяка и океана. Бонусом идет роскошный вид.

– А жители? – вдруг спросила я, опьяненная чрезмерной сказочностью происходящего. – Здесь много спящих? Может, этот дом уже кому-то принадлежит… Сколько тут банши?

– Здесь нет банши, – тут же утешил меня Крис, поднимаясь на крыльцо. – И спящих тоже. Людей мало… Я не знаю, почему, но и нужно ли нам это знать? Тех спящих, что есть, мы с Августом перенесли в городскую часовню. А от банши, которых почувствовал Ливви, избавился Тото. Мы сможем разбудить тех людей, когда переберемся сюда. А еще захватим с собой всех желающих покинуть Прайд. Однажды, быть может, мы даже отыщем и других выживших… Джейми, – Крис подошел, беря мои руки в свои так, как брал каждый раз, когда просил поверить ему. – Не думай сейчас об этом. Все успеется. Нам больше не надо выживать – мы заслужили право жить. Ты хочешь зайти внутрь?

Я зажевала губу, глядя на свою мечту во плоти. Крис не просто осуществил ее – он ее превзошел. Шум прибоя, маяк, что виден прямо из окон, город и дельфины под круглым балконом. Я чувствовала себя так, будто не заслуживала этого, но все равно сказала:

– Хочу.

Крис вскочил на ступеньки и распахнул передо мной дверь, выкрашенную в зеленый цвет.

– Добро пожаловать домой, – сказал он, обнимая меня сзади и целуя в голое плечо, пока я привыкала к прохладной тени и мысли, что теперь снова могу использовать это слово – «дом».

Это наш дом.

Мы обошли друг за другом каждую комнату. Крис без остановки рассказывал мне, почему передвинул ту или иную мебель так, а не по-другому; почему розовые шторы, почему топливный электрогенератор находится прямо в подвале, почему так много витражей и почему он предпочел, чтобы мы поселились в южной спальне, а не той, что в конце коридора (больше солнца и лучше слышен океан). Все здесь было обставлено с такой заботой, что я цепенела перед каждой картиной и ночником, увлеченно разглядывая.

Пока я бродила по чердаку, решив покопаться в хламе, Крис зажег в гостиной камин. Я тут же спросила об этом, спустившись вниз:

– На улице двадцать пять градусов, а ты решил развести огонь?

– Камин электрический, Джейми, – хихикнул Крис. – Кстати, когда мы заходили, небо темнело. Вероятно, приближается шторм. Ты ведь не боишься грозы?

Последнее прозвучало как флирт. Впрочем, это он и был: Крис повалил меня на пол, якобы пряча от чернильных туч за окном, и я засмеялась.

По крыше забарабанил предвещенный дождь, спустя минуту перешедший в сильный ливень. Небо затянуло, и теперь камин был единственным, что освещало гостиную. Мы лежали посреди нее на ковре, целуясь до исступления, пока не заныли губы. Это напоминало борьбу двух голодных зверей: то я взбиралась на Криса, то он подминал меня под себя. Наше катание по полу доставляло ему наслаждение не меньше, чем сам процесс. Пальцы, стягивающие белье, облепленное песком. Язык, утешивший розовый и невыводимый шрам на ноге, а затем слизывающий соль с внутренней поверхности бедер.

– Целая жизнь, – прохрипел Крис мне на ухо. – Чтобы изучать тебя.

Кажется, именно это делали его пальцы со мной – изучали, а следом шли губы, обтачивающие мое тело, как волны то самое изумрудное стеклышко. Именно это не дало мне сойти с ума после гибели Джесс – наша близость, начавшаяся с совместного принятия душа, где я плакала и жалела себя, а Крис меня умывал. Затем, перекочевав в спальню, мы были близки и там, но не сразу: он носил мне какао, приводил Дурашку, читал со мной книги. Но ничто не помогало мне лучше, чем то, что он делал сейчас.

После Крис укутал меня в покрывало, давая отдохнуть, чтобы собраться с силами, одеться и вернуться к берегу. Опаздывая, мы неслись к порталу Ливви прямо под ливнем, как ошпаренные, и это была по большей части моя вина, потому что я снова умудрилась заснуть.

– Бобби, – первое, что сказал нам Тото, встретив нас, до нитки промокших, сразу по ту сторону портала Ливви и как обычно с винтовкой на одном плече. – Нигде не можем найти этого гада.

– Сбежал, – пожал плечами Крис.

– Не уверен, – пробубнил Тото. – Припасы пропадают на пустом месте. Мне начинает казаться, что он все еще здесь, засел в какой-нибудь служебной каморке, как трусливая крыса.

– Значит, высунется рано или поздно. Туалет всем когда-нибудь надо посещать, – ухмыльнулся Крис, и Тото подозрительно сощурился, отнесясь с очевидным сомнением к его душевному подъему.

– Я вижу, ты в хорошем расположении духа, но не уверен, что у нас есть поводы для радости. Посмотри, что творится за окном.

– Рагнарек! – пробасил Август встревоженно, оказавшись рядом. – Снова.

По лицу Криса будто прошлись ластиком, стирая эйфорию и веселье. Он вылетел из лестничного пролета, и я, Себастьян и Тото быстро поспешили следом.

Возле окон уже собрались люди. Небо стало черным, как деготь, и в его недрах назревало что-то неладное. Август выразился как никогда точно – Рагнарек. Усилившийся ветер сметал мусорные корзины, жевал деревья, пригибая их к самой земле. Мопеды и колымаги уже летали по парковке, сносимые ураганом. Чернильная клякса проглотила солнце, расползаясь все дальше и дальше, пока не закрутилась в кольцо.

– Торнадо, – раздался блеклый шепот Криса, наблюдающего за тем, как низвергаются на Аляску сами небеса.

– Здесь? – переспросила Барби, и я обернулась, увидев Эшли, стоящего к ней вплотную. Под его глазами еще виднелись сиреневые круги. – Это редкость. Одинокие торнадо – да, но то, что идет сюда…

– Как чудесно, что я как раз утром загнал Кошечку в ангар, – облегченно присвистнул Себастьян, а Крис указал рукой на взлетную полосу у противоположного терминала:

– А вот кукурузники никто не загнал, сметет их в два счета, если дойдет сюда.

– Ну, значит, не полетаем, – Себ пожал плечами, и Крис обозленно рявкнул:

– Торнадо выплюнет их прямо на нас! Он движется сюда, посмотри на траекторию. Представь, что здесь будет… Вокруг слишком много стекла!