Вокруг Столыпина сложилось множество мифов. Зачастую ему приписывались намерения, которых он никогда не имел, и планы, чья достоверность весьма сомнительна. Наверное, естественно, когда с именем выдающегося государственного деятеля следующие поколения связывают несбывшиеся мечты и надежды. О нем будут долго спорить, но одно несомненно – Столыпин навсегда остался в памяти потомков.

Вечером 1 сентября 1911 г. в Киеве, в городском театре, во время торжественного спектакля, осчастливленного присутствием Вашего Императорского Величества и Августейшей Вашей семьи, помощник присяжного поверенного Мордка Богров, подойдя во втором антракте к стоявшему в первом ряду кресел Председателю Совета Министров, Министру Внутренних Дел, Статс-секретарю Петру Аркадьевичу Столыпину, произвел в него два выстрела из пистолета системы «Браунинг» и причинил ему две раны, из коих одна, сопровождавшаяся повреждением печени, повлекла за собой смерть Статс-секретаря Столыпина. По задержании преступника у него оказался билет, выданный для входа в театр начальником Киевского охранного отделения, подполковником отдельного корпуса жандармов Кулябкою, негласным сотрудником коего состоял означенный Богров.

Высочайшими повелениями от 7 и 17 сентября и 4 октября 1911 года Вашему Императорскому Величеству благоугодно было повелеть, чтобы, независимо от предварительного следствия по делу о посягательстве на жизнь Статс-секретаря Столыпина, было произведено всестороннее расследование о действиях должностных лиц, принимавших участие в осуществлении мер охраны во время Киевских торжеств, причем поручение это возложено на меня.

Приступив 14 сентября к исполнению означенной задачи при содействии командированных в мое распоряжение: прокурора С.-Петербургской Судебной Палаты, действительного статского советника Корсака, товарища прокурора Виленской Судебной Палаты, коллежского советника Крюкова, товарища председателя С.-Петербургского Окружного Суда, коллежского советника Меллера и товарищей прокурора: С.-Петербургского Окружного Суда надворного советника Бусло и Рижского – коллежского асессора Волкова, я поставил целью расследования, по точному смыслу приведенных повелений Вашего Императорского Величества, выяснение: 1) круга лиц, в руках коих сосредоточена была организация охраны, предпринятой по случаю посещения Вашим Императорским Величеством Киева в августе минувшего года; 2) всей системы мероприятий по обеспечению безопасности и проведения их в жизнь; 3) обстоятельств, при наличности коих Мордка Богров получил возможность совершить упомянутое злодеяние при исключительных условиях доступа в Киевский городской театр по пропуску, данному ему начальником охранного отделения, и 4) ответственности по настоящему делу прикосновенных должностных лиц.

При этом другие обстоятельства, хотя и близко соприкасавшиеся с предметом данного мне поручения и сильно волновавшие общественное мнение, а именно вопросы о мотивах преступления, учиненного Богровым, о соучастниках его из революционной среды, о целесообразности организации и условиях политического розыска в Империи и т.п., как выходящие из указанных мне пределов, оставлены без разработки.

Не смею скрыть от внимания Вашего Императорского Величества, что выпавшая на меня высокая задача оказалась вместе с тем и весьма тяжелою. С одной стороны, она касалась фактов, при коих совершено тяжкое государственное преступление, и событий, в которых с очевидностью заключались признаки угрозы величайшему благу России – безопасности Вашего Императорского Величества и Вашей Августейшей Семьи. С другой же стороны, расследование было поставлено в чрезвычайно трудные условия, так как оно направилось против таких лиц, которые сами вполне опытны в технике разоблачений сложнейших преступлений, а в то же время все важнейшие моменты дела приходилось освещать объяснениями только этих заинтересованных лиц, давших весьма сбивчивые и противоречивые показания. Поэтому представилось необходимым обращаться к собиранию весьма обширного материала, могущего дать основания для правильного установления обстоятельств дела.

Законченными ныне посильными нашими трудами выяснено нижеследующее:

По доводу первого из упомянутых вопросов, касающегося лиц, осуществлявших меры охраны во время Киевских торжеств, закон (ст. 1 Положения о мерах охранения государственного порядка и общественного спокойствия; прил. I к ст. 1 Уст. о пред. и прес. Прест. т. XIV Св. Зак.) указывает, что высшее направление действий сих мер принадлежит Министру Внутренних Дел. Однако из данных расследования не вытекает указаний на какие-либо несоответствующие распоряжения покойного Статс-секретаря Столыпина, запечатлевшего мученической кончиной свою верную службу Престолу и Родине. Независимо от этого, касательно охраны во время путешествия Вашего Императорского Величества существуют особые положения, выдвинувшие в последние годы на первое место компетенцию органов Министерства Императорского Двора, а также чрезвычайные полномочия, предоставлявшиеся Товарищу Министра Внутренних Дел, Командиру Отдельного Корпуса Жандармов, Шталмейстеру Высочайшего Двора, Генерал-лейтенанту Курлову. Обращаясь к уяснению круга ведомства означенных должностных лиц и их взаимоотношений, я почитаю долгом отметить, что в силу Высочайших повелений от 22 мая 1909 года, 19 мая 1910 года и 21 мая 1911 года направление мер охраны, при посещении Вашим Императорским Величеством Полтавы, Риги и, наконец, Киева и Крыма, – было объ-единяемо в руках Генерал-лейтенанта Курлова, с подчинением ему всех без исключения чинов, находившихся в поименованных местностях и командированных туда для поддержания порядка, но с соблюдением ст. 9 Положения о Дворцовом Коменданте. Упоминание этой статьи дало основание к возбуждению при расследовании вопроса о том, являлся ли генерал Курлов в сфере своих временных обязанностей самостоятельным в отношении Дворцового Коменданта представителем Министерства Внутренних Дел, или же был подчинен Генерал-адъютанту Дедюлину в силу ст. 9, в которой указано, что для исполнения поручений Дворцового Коменданта командируются выбранные им военные и гражданские чины. Независимо от сего генералы Дедюлин и Курлов заявили мне, что из ведомства Дворцового Коменданта во время Высочайших поездок были изъяты дела политического розыска.

По поводу этих сомнений, на основании добытых данных, выяснено, что при выработке особых полномочий Шталмейстера Курлова перед путешествием Вашего Императорского Величества в 1909 г. в Полтаву вопрос о круге ведомства Дворцового Коменданта и об отношении к нему генерала Курлова был предметом обмена мнения между Статс-секретарем Столыпиным и Генерал-адъютантами бароном Фредериксом и Дедюлиным. Последний в докладе своем на имя Министра Императорского Двора от 30 мая 1909 г. за № 1408 представить Генерал-адъютанту барону Фредериксу, что Статс-секретарь Столыпин затруднился в создании для Полтавы законодательным порядком должности временного генерал-губернатора, как представителя высшей административной власти, облеченного более широкими законными правами, обеспечивающими единство, быстроту и планомерность действий всех видов охраны. По удостоверению генерала Дедюдина, покойный Министр Внутренних Дел, по соглашению с ним, счел наиболее целесообразным использовать ст. 9 Положения о Дворцовом Коменданте, дающую всю необходимую полноту власти для обеспечения безопасности пребывания Вашего Императорского Величества в Полтаве и вместе с тем совершенно закономерно разрешающую вопрос о создании в этом городе единой, сильной, полномочной высшей административной власти. Докладывая об изложенном, Генерал-адъютант Дедюлин присовокупил, что о таковом разъяснении осведомлен и генерал Курлов в том смысле, что «деятельность его во всем, что касается постановки охраны на время Высочайшего пребывания в Полтаве, всецело подчинена, в силу закона, высшему руководству Министра Двора и непосредственным указаниям Дворцового Коменданта». Такие права Дворцового Коменданта признавались и во время посещения Вашим Императорским Величеством в 1910 году.Риги, где тотчас по прибытии Генерал-адъютанта Дедюлина было созвано, под его председательством, совещание из представителей заинтересованных ведомств, причем генералу было доложено о всех намеченных мерах охраны, без исключения сферы розыска.