В ответ на присылку второй порции — десятка — «циркуляров» Карпович просил «воззваний» пока больше не присылать, и констатировал: «Все идет гораздо медленнее, чем я ожидал — отчасти по моей вине. Результатов пока нет, но я отнюдь не отчаиваюсь»[714]. Через пару месяцев стало ясно, что надежды Карповича не оправдались: «Ждал от Вас сообщения о результатах Ваших писем и бесед по делу журнала. Так как Вы не написали, то, вероятно, н и к т о не откликнулся? — задавал риторический вопрос Алданов. — Да, невелик у русских богатых американцев интерес к русской литературе». Теперь оставалось надеяться на обещавших дать деньги на журнал «немногочисленных ньюйоркцев»[715].

После окончания летних каникул Алданов мог констатировать, что его личное положение практически не улучшилось, зато выход первых книг журнала был как будто обеспечен:

В переписке Алданова и Карповича преобладают темы, связанные с журналом. Однако обсуждались и другие вопросы, преимущественно судьба общих знакомых, проблемы оказания помощи как тем, кто нуждался в визах и средствах для того, чтобы добраться в Америку, так и уже перебравшимся в США и мучительно пытавшимся найти средства к существованию. Среди них — В. В. Набоков. Его устройством постоянно интересовались — и, по возможности, занимались, оба корреспондента: «Что Вам известно о Сирине? Получил ли он постоянное место?» — спрашивает Алданов[716]. «Сирин в этом году лектором в Wellesley College, недалеко от нас. Место это только на год, перспектив остаться здесь у него нет, и вообще ничего определенного на будущий год он в виду не имеет», — информирует его о положении уже состоявшейся звезды русской и будущей звезды американской литературы Карпович[717].

И наконец, через десять месяцев после начала работы по созданию журнала Алданов информирует своего корреспондента: «Вчера мы подписали соглашение с типографией и сдали ей первую вещь: Бунина. Жаль, что так плохо обстоит дело с Вашими знакомыми. Можно ли будет послать им книгу, без обязательств с их стороны: если им понравится, то они пришлют за нее плату? Называться издание будет „Новый журнал“»[718].

А еще через полгода вышла первая книга:

В первом номере «Нового журнала» были опубликованы «Руся» и «В Париже» Бунина из цикла «Темные аллеи», Ultima Thule Набокова, «Политические рассказы» Алданова, начали публиковаться «Времена» Осоргина, очерк Цетлина о М. А. Балакиреве, статьи Керенского («Передышка»), Б. И. Николаевского («Внешняя политика Москвы»), Г. П. Федотова («Новое на старую тему [К современной постановке еврейского вопроса]») и др. В общем, номер удался на славу.

Расходы по выпуску первого номера составили около 1235 долл., не считая платы за аренду помещения редакции, покрытой спонсорами. Главными статьями расхода были типографские услуги — 746 долл. и авторские гонорары — 352,15 долл. Цена номера для подписчиков составляла 1,5 доллара, в розницу журнал продавался по 2 доллара. Первый номер выпустили скромным тиражом 500 экз., выручка от продажи, за вычетом комиссионных, составила 585 долл. Дефицит бюджета был покрыт жертвователями[721].

В конце сентября, сообщая Карповичу о выходе третьего номера, Алданов писал: «Будем ли мы дальше существовать, — не знаю. Мы обязались перед „меценатами“ выпустить три книги, — третья и вышла (завтра Вам посылается). Тираж наш поднимается, но, без поддержки меценатов, мы существовать не можем и при бесплатном, как у нас, редакторском труде»[722].

«Дальнейшее существование журнала должно быть обеспечено, — отозвался Карпович. — Он слишком для всех нас нужен, чтобы можно было позволить ему погибнуть. Со своей стороны я приложу все усилия к тому, чтобы он продолжал выходить»[723].