Любовь многочудная и ума моего удивление,

Веяния сладкое дуновение, верный руководитель мой,

Носи, питай и научай, пока я не оставлю Тельце мое скверное, пока к Тебе не взыду И ненасытно созерцать буду Твой лик сладчайший,

О Иисусе, Спасе мой, с Отцом и Духом,

Неизреченные слова Твои, Иисусе мой, услышу,

Те, что не может человек, пока жив, слушать,

И насыщаться буду радостию непрестанной И беспредельною любовью, не ведающей измененья.

И буду постоянно приносить благодарения песни, Честь, и славу, и поклонение истинного богослужения, Молитвами Пресвятой Богородицы нашей Марии, Сладчайшей Твоей Матери, всех человеков спасения. Аминь.

О суетности мира

Мир этот суетен, и все мы это видим ясно.

Взывает к нам Екклисиаст: всё суета — глаголет —

И трижды суета сует, всё суета на свете.

Мы все об этом слышали, и многие читали,

Но враг обманывает нас, и нет в нас исправленья.

Он суетной материей глаза нам закрывает,

И потому не видим мы конец, что к нам так близок.

К тому же враг покрыл наш ум как бы туманом неким, Чтоб мы не различали страсть, которая нас душит.

Поистине я изумлен, душевный брат, знакомый, Далекий друг иль ближний мой, монах ли, христианин: Я вижу, как с готовностью всемерною всецело Ты утопаешь в веществе с безумством ненасытным.

Страдаешь, проливаешь пот, без сна — всё собираешь Материю, не думая, что под конец случится,

Всё — суета, брат, ржавчина, одна лишь пыль и глина, И обращаются в ничто труды твои, старанья.

Бранишься ты, тебя бранят, ты раздражен и гневен,

И с ближними ругаешься, как будто ты бессмертен. Проснись хоть ненамного, брат, и посмотри на землю, И веруй, что воистину когда-то все ей станут.

Себя ты разрушаешь лишь, калечишь свою душу,

И в час, когда приидет смерть, ты горько восстенаешь, А также страшный дашь ответ пред Господом и Богом, Ведь виноват пред теми ты, с кем поругался прежде.

Виновен — что смущаются и негодуют, ропщут,

И душеньку свою во страсть столь горько погружают.

Какую ж пользу принесут тогда посты, молитвы, Коленопреклонения и всенощные бденья,

И все иные деланья божественные, право,

Коль мать всех добродетелей, любовь, ты прочь отбросил? Ведь ты, как сказано уже, кимвалом стал звучащим, Любви хитона коль лишен, как нас Апостол учит.

Хотя раздали многие на милостыню много,

А кто-то всё своё раздал, взыскуя нестяжанья.

Но коль не позаботились извергнуть свои страсти И не взыскали, как любви достигнуть им Христовой,

Забыли, что в сем мире всё лишь суета пустая,

И докатились до того, что за иголку спорят,

А что для добродетели когда-то прочь отвергли,

Теперь удвоили, собрав, из-за любви к стяжанью.

Увы твоей злохитрости, диаволе лукавый!

И вещелюбью твоему, безумный человече!

Что копишь вещество, зачем в трудах его сбираешь? Уйдешь ты скоро, ничего не сможешь взять с собою.

Иные всё твое найдут, съедят, погубят, спрячут,

Тебя ж Превышний Судия с неверными осудит.

Так прекрати же управлять самим собою дурно,

И сам деяний всех своих стань наконец судьею.

И прежде чем нагрянет смерть, ты сам соделай благо И не надейся, что тебе другой устроит это.

Сам только милуй, и служи, и совершай молитвы,

И не обманывай себя, прося чужих молений.

Ведь нам неведомо совсем, что делают другие,

Но ты — безумец и глупец, коль вверился иному. Мытарства ты проходишь сам, на Суд один приходишь — И будешь помощи искать ты от чужих молений?

Увы, ужасный оный час, когда душа трепещет,

В унынье, в страхе вся дрожит и где сокрыться ищет.

А ты всё чаешь, что придут дела других на помощь.

Тебя избавят ли они от горестного часа?

Увы несчастью твоему, и скудоумью вкупе,

Что верил ты, надеялся на чуждые доброты.

Так почему ж, возлюбленный, теперь не посылаешь Ты дар Христу, чтоб здесь еще иметь тебе надежду?

Ведь видишь, что всё суетно, всё суета на свете,

И знаешь, что любой из нас нагим в тот мир уходит?

Мой брат! Сей мир для нас, людей, изгнания есть место. За праотца Адама грех, о чем гласит Писанье,

Мы, земнородные, несем епитимью и вскоре,

Исполнив оную, отсель в век истинный уходим.

Что должно делать нам еще, епитимью несущим?

Чтоб не лишиться жизни той, начнем рыдать и плакать. Зачем тогда тебе нужны заботы сего мира,

Богатства, вещи и труды, что человек подъемлет?

Ведь суетно и суета по сути есть всё это,

И тех, кто предпочел сие, сразило слепотою.

И предстоит им возрыдать, увы, в час страшный оный, Когда от тела — ох! — душе придется разлучиться. Какой же плач поднимется тогда, какие слёзы!

Не знаешь ты, куда идешь и что с тобою будет.

Но время тратишь ты теперь в заботах, в беспокойстве, И забываешь, что к тебе придёт то разлученье,

И что землёю станешь ты. Не хочешь ты постигнуть, Что для тебя создал Господь творение