Но государь, не слушая, сделал несколько шагов назад, сказал: ”Хочу видеть своих раненых“. В это время толпа успела остановить здорового детину, хорошо одетого, кинувшего бомбу. Государь обернулся к нему: ”Так это ты, гусь, хотел меня убить?“ Но не успел он договорить, как вторая бомба разорвалась пред ним, и он опустился со словами: ”Помогите!“ К нему кинулись, приподняли, посадили в сани Дворжицкого, который сам получил 15 ран мелкими осколками бомбы, но ни одной смертельной, и повезли.

Городской голова Иванова-Вознесенска, Гарелин, ехавший с Дворцовой площади на Большую Миллионную, встретил эти сани, в которых потерявший уже сознание освободитель русского народа, с обнаженною (фуражка его осталась на месте злодейства) и закинутою назад головой, которую поддерживали два офицера, стоявшие сзади на полозьях, и весь в крови, ехал умирать в свой дворец. Это было ровно в 2 часа.

”Московские ведомости“ получили чертеж и описание разрывного снаряда, послужившего орудием цареубийства. Вот этот чертеж [см. следующую страницу]».

Показания очевидцев катастрофы

Рассказ полковника Дворжицкого

Проезжая мимо забора Михайловского сада, по Екатерининскому каналу, и не доезжая до Театрального моста, я вдруг услышал оглушительный удар и увидел белый дым, на несколько мгновений застлавший всю местность. Слышно было дребезжание и падение массы стекол. Лошади кареты государя и мои остановились. Я выскочил из саней и, видя, что карета Государя повреждена, а его величество отворяет дверцы, бросился отворить их. Государь вышел и перекрестился.

Первым вопросом его величества было: «Схвачен ли преступник?» Я огляделся и, видя, что в толпе уже держат какого-то человека, отвечал: «Схвачен, ваше величество», и при этом сказал: «Государь, благоволите сесть в мои сани и ехать немедленно во дворец». «Хорошо, – отвечал его величество, – но прежде покажи мне преступника». И государь направился к молодому человеку, которого держали за руки, и спросил его фамилию.

Я не расслышал фамилии преступника и только торопил государя ехать. Его величество вновь отвечал: «Хорошо, но прежде покажи мне место взрыва». Его величество подошел к образовавшейся яме. На его лице была улыбка. Он, видимо, был весь под влиянием благодарности к Божественному Промыслу, как в этот момент произошло нечто необычайное: раздался новый удар, сильнее первого.

Я, пораженный в спину, упал прямо на руки. Но в момент падения услыхал стонущий голос, говоривший: «Помогите». Вскочив на ноги, я увидел государя, лежащего на земле, но лежащего в полусидячем положении. Он опирался рукою, тяжело дышал и видимо старался приподняться. Собрав все силы, я стал поднимать государя, и глазам моим представилась ужасающая, леденящая душу картина. Ноги его величества ниже колен были раздроблены, не было ни брюк, ни сапог, ни кальсон, а виднелась окровавленная масса, состоящая из мяса, кожи и костей.

Кровь лилась страшная. Я крикнул на помощь. Бросились многие из толпы, но большинство их были ранены. В это мгновение подъехал его высочество государь великий князь Михаил Николаевич, и его величество был положен в мои сани и перевезен в Зимний дворец. Когда его величество был внесен во дворец, то из саней была кровь вылита: такая масса вышла ее из ран государя императора. Затем, когда государь был увезен, мне сделалось дурно.

Рассказ штабс-капитана Новикова

На разводе были батальоны гвардии резервного полка (господин Новиков в этом именно полку и служит) и гвардии саперный батальон. Государь был доволен разводом и находился, по-видимому, в хорошем настроении. Новиков с двумя товарищами, из манежа пошли по Невскому. Подойдя к Казанскому мосту, они услышали сильный выстрел.

Новиков, не отдавая себе отчета в том, что делает, бросился бежать по набережной Екатерининского канала к месту, откуда послышался выстрел. Ему оставалось шагов 30–35 до места, где виднелась группа людей, как поднялся густой столб снега и обломков, и раздался новый выстрел. Он побежал еще быстрее. Матросы 8-го флотского экипажа держали какого-то человека, что-то крикнули, но он не слыхал что.

Снег был взрыт и усеян осколками и ранеными: лежал раненый мальчик, раненый конвойный, еще кто-то, и на снегу государь, без шапки, без шинели, в мундире саперного батальона. Ноги его были изломаны, одежда местами взорвана, кровь текла из ног, кровавые пятна были на снегу. Новиков заплакал и бросился к государю со словами: «Боже мой! Что сделали с вашим величеством?»

Государь лежал недвижим. Подошли матросы флотского экипажа. С их помощью Новиков поднял государя, обхватив правою рукой по талии, левою по груди. Матросы поддерживали ноги, не выпуская из рук ружей, с которыми они шли. Так прошли несколько шагов. Государь сказал раза два: «Холодно, холодно» и старался поднять руку ко лбу, на котором была кровь.

Новиков, поддерживая государя на одной руке, стал другою доставать платок из кармана, чтобы обвязать им голову государя. В это самое время подъехал великий князь Михаил Николаевич. «Саша, как ты себя чувствуешь?» сказал он, наклонясь к лицу государя. Что сказал государь в ответ, трудно было расслышать, но он что-то сказал.

Ни одного стона не вырвалось у него из груди. Великий князь велел матросам бросить ружья и, сняв с кого-то фуражку, надел ее на голову государя. Его понесли дальше. Народ собирался со всех сторон. Многие падали на колени, крестились и плакали. Положить негде было страдальца. Лошади полковника Дворжицкого в испуге от выстрела бросились к Театральному мосту, и штабс-капитан кадрового батальона Франк побежал за ними. Возле стояли извозчичьи сани, но на них трудно было везти раненого.

Новиков обратился к великому князю с просьбой разрешить внести государя в дом, находившийся тотчас за мостом, чтобы сделать перевязку. Государь, очевидно, не терял сознания при страшных страданиях. Услышав эту фразу, он произнес внятно: «Несите во дворец», «там умереть», еще что-то, что трудно было разобрать.

Эти слова были последним усилием страдальца. Он сомкнул уста, закрыл глаза и не произнес более ни слова… Подъехали лошади Дворжицкого. Государя посадили в сани. С обеих сторон его поддерживали. Он сидел облокотясь, закидывая и опуская голову. Сначала ехали шагом, но силы государя оставляли его. Приказано было ехать быстро. Сани понеслись. Государь был внесен во дворец.

Рассказ подпоручика Рудановского

Возвращаясь с развода и подходя к Театральному мосту, я услыхал сильный взрыв, и догадываясь, в чем дело, бросился бежать к месту происшествия. Перебежав Театральный мост, я увидел остановившуюся карету государя около деревянных ворот каменного забора сада Михайловского дворца.

Наискосок ворот, у решетки канала, образовалась кучка людей, задержавшая преступника. Запыхавшись от бега, я и кто-то из Преображенских офицеров, шагах в десяти от кучки, подбежал к государю и, не узнав сзади его величество, обратились с вопросом: «Что с государем?» Его величество оглянулся и, продолжая идти, перекрестясь, сказал: «Слава Богу, я уцелел, но вот…».