Наиболее ценные данные сообщает наш основной источник по истории Франкского государства в VII в. — Фредегар (имя автора хроники считается в науке условным). «Хроника Фредегара» повествует о взаимоотношения франкских королей с сопредельными славянскими племенами. Много места занимает история крупнейшего западнославянского предгосударственного образования, возглавлявшегося князем Само. Позднейшие источники при описании сюжетов, связанных с Само, следуют за Фредегаром. Это анонимный трактат IX в. «Обращение баваров и карантанцев» (опирающийся также на устные предания Карантании) и «Деяния короля Дагоберта».

Не меньшее значение для истории продвижения славян на запад имеет «История лангобардов» Павла Диакона (конец VIII в.). Обобщив лангобардские хроники и предания, Павел Диакон рассматривает в том числе и взаимоотношения славян с лангобардами, баварами и аварами, эпизоды проникновения грозных соседей в Италию. Для событий начала VII в. он использует «Историю лангобардов», написанную современником — аббатом Секундом Трентским. Сведения Павла Диакона несколько дополняет позднейшая (IX в.) т. н. «Хроника св. Бенедикта Кассинского».

Из житийных латинских источников в связи с событиями VII в. о славянах говорят «Житие святого аббата Колумбана и его учеников» Ионы и «Житие святого епископа Аманда». В обоих случаях сообщается о ранних, более или менее безуспешных попытках христианской проповеди у альпийских славян. Из источников географического характера о славянах упоминает в середине — второй половине VII в. т. н. «Франкская космография». Ее известие более оригинально, чем зависимое от Иордана сообщение чуть позднейшей «Космографии Равеннского Анонима» (ок. 700 г.).

Из поздних латинских источников (не говоря о происходящих с территории славянских государств) важны памятники, характеризующие ситуацию в Далмации. «Книга понтификов», официальная история римского папства, сведенная воедино уже в IX в., сообщает о папском посольстве в разоренную «варварами» Далмацию VII в. Об этих и других событиях, в том числе о разрушении древней Салоны, подробно пишет хронист XIII в. Фома Сплитский в своей «Истории архиепископов Салоны и Сплита». Источниками для него послужили и письменные данные (легенда XI в. о перенесении мощей свв. Домния и Анастасия), и устная далматинская традиция. Ее он фиксирует в более позднем, но местами более достоверном варианте, чем Константин Багрянородный. Другая ветвь далматинской традиции — дубровницкая — записывалась с XIV–XV вв. (стихотворная хроника Милеция, анналы рагузского Анонима). Ранее (X в.) она уже отразилась как у Константина Багрянородного, так и в итальянской Салернской хронике. В трудах авторов XVI в. (А. Цриевич-Туберон, М. Орбини и др.) дубровницкое предание уже соединяется с данными барской «Летописи попа Дуклянина». Эти труды содержат не столько оригинальные версии древних преданий, сколько их интерпретацию, причем на основе письменных источников. Что до барской традиции, то она отразилась, помимо «Летописи попа Дуклянина», в грамоте XIII в., отражающей притязания Барской епархии в ее споре за первенство с Дубровником. «Летопись попа Дуклянина» — в большей степени славянский исторический памятник.

С конца VII в. ситуация в славянском мире стабилизируется, эпоха великих переселений для славян завершается. Правда, не прекратилось движение славян на восток и северо-восток, в глубь территории современной России. Но это направление славянского расселения останется неизменным и на протяжении всей истории русской цивилизации до минувшего века включительно. В целом же VIII столетие для славянской Европы — время стабильных, устоявшихся границ, пора зарождения новых общественных и культурных явлений. Эти явления в IX–X вв. лягут в основу молодых славянских цивилизаций, родившихся из лона уходящего в небытие древнего племенного строя. История славянского мира в этот период становится более «дробной», рассматривать все его многочисленные племена в едином комплексе становится невозможно. Достаточно четко выделяется три области — южнославянская, западнославянская и восточнославянская. Промежуточное положение между западными и южными занимали альпийские славяне — хорваты и хорутане. Точно так же между западными и восточными оставались еще племена крайнего славянского Севера — словене ильменские, кривичи и, с другой стороны, жители Полабья и Поморья. Но в целом контакты между «зонами» весьма эпизодичны, и эпизоды эти известны нам преимущественно из поздних преданий. Это позволяет рассматривать историю различных групп славянских племен по отдельности.

В обстановке временного упадка Византии и культурного взлета на каролингском Западе в этот период окончательно меняется соотношение греческих и латинских источников по славянской истории. Численность первых исчисляется единицами, вторых — десятками.

Тем не менее и эти единицы весьма важны. Прежде всего, они предоставляют основную массу информации по истории южных славян, практически неизвестной западным авторам. Основными поставщиками материала по византийской и южнославянской истории «темных веков» Империи являются, как уже говорилось, патриарх Никифор и Феофан Исповедник. Их сочинения, используемые, но и подтверждаемые позднейшими авторами IX и Х вв., позволяют создать целостную, связную и достоверную картину данного исторического периода.

Имеются отдельные источники документального характера с упоминанием фактов южнославянской истории конца VII в. К таковым относятся указ императора Юстиниана II от 688/9 г., сохранившийся в виде надписи на мраморной плите в храме Святого Димитрия в Фессалониках, а также печать 694/5 г. с упоминанием переселенных тем же императором в Малую Азию славян.

Неизвестный автор Второго собрания «Чудес святого Димитрия Солунского» оставляет нас в конце VII в., с описанием попытки болгарского завоевания Фессалоники. Отчасти дополняет его данные об истории македонских славян афонская легенда об основании Кастамонитского монастыря, записанная, впрочем, века спустя. «Житие святого Панкратия» сообщает ценные сведения о расселении и культуре славян Адриатики в VIII в. Некоторые эпизодические сведения по истории южных славян в VIII в. приводит Константин Багрянородный (с опорой в том числе на сербские предания). Помимо трактата «Об управлении Империей», отдельные факты, касающиеся славянской истории конца VII–VIII в., имеются в его же сочинении «О фемах».

Некоторые поздние византийские источники содержат уникальные сведения о начале Руси. В «Хронике» Симеона Логофета (середина Х в.) излагается русское предание о князе-родоначальнике «Росе». «Чудеса св. Стефана Сурожского» (конец Х в.), сохранившиеся в русском переводе, описывают поход русского князя Бравлина на византийский Крым и его крещение. Это предание соединяет в себе древнерусскую и местную крымскую традиции.

В условиях арабских завоеваний и первых арабо-славянских контактов возросло число источников восточного происхождения. Первые впечатления от встреч со славянами отразились у двух арабских поэтов второй половины VII в. «Область славян» фигурирует в географическом труде Мухаммада ибн Ибрахима ал-Фазари (вторая половина VIII в.). Историки Арабского халифата IX в. (Йакуби, Балазури, Куфи) с опорой на свидетельства участников завоеваний сообщают ряд фактов, касающихся арабо-славянских контактов VIII в. Речь у них идет, во-первых, о походе арабов на Хазарию в 737 г., приведшем к столкновению со славянами, во-вторых, о южных и восточных славянах, переселенных на земли Халифата. Персидское «Собрание историй» начала XII в. сообщает не вошедшее в русские летописи предание о происхождении Руси от героя-родоначальника Руса.