Сайрес Смит решил поэтому остаться в корале, где были сложены запасы провизии, достаточные на долгое время. Дом Айртона был снабжен всем необходимым для жизни, а пираты, испуганные появлением колонистов, не успели его разграбить. По мнению Гедеона Спилета, события протекали следующим образом: шестеро пиратов, которые высадились на острове, прошли по южному побережью. Обойдя оба берега Змеиного полуострова, они не пожелали углубиться в лес Дальнего Запада и достигли устья ручья Водопада. От этого места они двинулись вверх по правому берегу реки и оказались у отрогов горы Франклина. Там они стали искать для себя убежище и вскоре увидели кораль, где в то время никого не было. Они поселились там, чтобы осуществить свои отвратительные замыслы. Приход Айртона застиг их врасплох, но им удалось захватить несчастного, а дальнейшее… нетрудно себе представить!

Теперь пираты – их осталось только пять человек, но они были хорошо вооружены – бродили по лесу, и пробраться туда – значило подставить себя под выстрел, не имея возможности избежать его или спрятаться.

– Будем ждать! Ничего другого не остается, – повторял Сайрес Смит. – Когда Герберт поправится, мы устроим генеральную облаву и справимся с пиратами. Это будет второй задачей экспедиции, наряду…

– …наряду с поисками нашего таинственного защитника, – закончил Гедеон Спилет. – Нельзя не признать, Сайрес, что его помощь прекратилась именно тогда, когда мы больше всего в ней нуждаемся.

– Кто знает… – произнес инженер.

– Что вы хотите сказать? – спросил журналист.

– Что наши испытания еще не кончены, дорогой Спилет, и что эта могучая сила успеет еще, может быть, проявиться. Но дело не в этом. Прежде всего надо спасти Герберта.

Это была самая мучительная забота колонистов. Прошло несколько дней, и положение несчастного юноши, к счастью, не ухудшилось. А каждый день, отвоеванный у болезни, означал многое. Вода, температура которой постоянно поддерживалась на нужном уровне, не позволяла ранам воспаляться. Журналисту показалось, что эта вода с небольшой примесью серы – поблизости ведь находился вулкан – оказывала и более непосредственное действие на заживление раны. Отделение гноя было уже менее обильным, и Герберт благодаря хорошему уходу возвращался к жизни. Температура у него падала; соблюдая строгую диету, он ужасно ослаб, но в целебном питье не было недостатка, а полный покой принес ему пользу.

Сайрес Смит, Спилет и Пенкроф научились очень хорошо делать перевязки. Все белье, находившееся в доме, пошло на бинты. Раны Герберта, прикрытые корпией и бинтом, были перевязаны не туго, но и не слишком свободно, чтобы они могли зарубцеваться, не воспаляясь.

Журналист делал перевязку крайне тщательно. Он понимал, какое важное значение она имеет, и часто повторял своим товарищам истину, которую признают большинство врачей: что сделать хорошую перевязку, быть может, труднее, чем произвести удачную операцию.

Через десять дней, 22 ноября, Герберт чувствовал себя уже значительно лучше. Он начал принимать легкую пищу. Румянец возвращался на щеки юноши, его добрые глаза улыбались товарищам. Он даже иногда разговаривал, несмотря на все усилия Пенкрофа, болтавшего все время, чтобы помешать ему говорить; а рассказывал он ему самые невероятные истории. Юноша удивлялся, что не видит подле себя Айртона, и, думая, что тот в корале, спросил Пенкрофа, где Айртон. Пенкроф, чтобы не волновать Герберта, кратко ответил, что Айртон отправился к Набу, чтобы охранять Гранитный Дворец.

– Каковы эти пираты! – говорил моряк. – Вот джентльмены, которые не имеют права на снисхождение. А мистер Смит хотел взять их чувствительностью. Я угощу их чувствительностью, но только свинцовой, и крупного калибра.

– Их больше не видели? – спросил Герберт.

– Нет, мой мальчик, – ответил Пенкроф. – Но мы их найдем, и когда ты поправишься, мы посмотрим, осмелятся ли эти трусы, которые стреляют в спину, встретиться с нами лицом к лицу!

– Я еще очень слаб, мой бедный Пенкроф.

– Э, силы понемногу вернутся! Что значит рана навылет в груди? Это сущие пустяки! Я получал и не такие раны и чувствую себя превосходно.

В общем, дело шло на поправку, и если не произойдет осложнений, Герберта можно было считать вне опасности. Но в каком положении оказались бы колонисты, если бы состояние юноши ухудшилось, если бы пуля застряла у него в теле, если бы ему пришлось отнять руку!

– Я не могу подумать об этом без содрогания! – часто говорил Гедеон Спилет.

– И все же, если бы пришлось, вы бы это сделали? – спросил его как-то Сайрес Смит.

– Конечно, Сайрес, – ответил журналист, – нехорошо, что мы избавлены от такого осложнения.

Как и во многих других случаях, колонисты призвали на помощь простой здравый смысл и благодаря своим знаниям вышли из затруднения. Но не наступит ли такая минута, когда все их знания окажутся недостаточными? Они были одни на острове. А человек совершенствуется только в обществе других, люди необходимы один другому. Сайрес Смит хорошо знал это и нередко задавал себе вопрос: не может ли возникнуть в их жизни такая трудность, которую они не в силах будут преодолеть?

Вообще ему казалось, что для него и для его друзей, до сих пор живших так счастливо, началась полоса несчастий. За те два с половиной года, что они находились на острове, все, можно сказать, складывалось в их пользу. Остров щедро одарил их минеральными, растительными и животными продуктами; природа постоянно благодетельствовала колонистам, а знания помогли им использовать ее дары. Материальное благосостояние островитян было, можно сказать, полным. К тому же во многих случаях им помогала какая-то таинственная сила. Но все это не могло продолжаться вечно.

Словом, Сайрес Смит как будто предчувствовал, что счастье начало изменять колонистам.

В окрестностях острова появился пиратский корабль, и если эти преступники были, можно сказать, чудом уничтожены, то все же, по крайней мере, шестеро из них избежали гибели. Они высадились на острове, и пять человек пиратов, оставшихся в живых, были почти неуловимы. Айртон, наверное, погиб от руки этих негодяев, которые обладали огнестрельным оружием; первый же их выстрел едва не умертвил Герберта. Были ли это лишь первые удары злого рока, направленного против колонистов? Вот о чем постоянно думал Сайрес Смит, вот о чем он часто беседовал с Гедеоном Спилетом. Обоим казалось, что покровительство незнакомца, необъяснимое, но столь действенное и так часто выручавшее их, теперь прекратилось. Может быть, этот таинственный человек, в существовании которого, кто бы он ни был, нельзя было сомневаться, покинул остров? Может быть, он тоже погиб? На эти вопросы невозможно было дать ответа.

Но не следует думать, что Сайрес Смит и его товарищи, хотя они и беседовали о таких вещах, приходили в отчаяние. Ничего подобного. Они смотрели событиям прямо в лицо, анализировали свои шансы, были готовы ко всему, твердо и уверенно шли навстречу будущему, и если несчастье намеревалось их поразить, они готовы были бороться.