Джанин показала стрекоз с двадцатью тысячами глаз и муравьев, способных поднять груз в тысячу раз тяжелее их самих; объяснила странные способы питания и размножения. Она настолько увлеклась, что снова надела очки в роговой оправе, — умиленному Крейгу захотелось обнять девушку.

Через два часа Джанин сняла очки и вызывающе посмотрела на гостя:

— Итак, я в основном заведую коллекцией насекомых, а кроме того, являюсь консультантом министерств сельского хозяйства, охраны природы и здравоохранения. Вот чем занимаются энтомологи. А вот вы, мистер, чем, собственно, занимаетесь?

— А я разгуливаю по городу, приглашая на обед энтомологов.

— На обед? — Джанин озадаченно посмотрела на Крейга. — Который час?.. Ничего себе, из-за тебя я все субботнее утро даром потратила!

— Хочешь стейк на косточке? — подлизывался Крейг. — Я как раз жалованье получил…

— Я, наверное, с Роли пообедаю, — безжалостно ответила Джанин.

— Роли на операции.

— Откуда ты знаешь?

— Звонил тетушке Валери в Кингс-Линн, чтобы проверить.

— Ах ты хитрюга! — впервые рассмеялась девушка. — Ладно, тогда сдаюсь. Пойдем пообедаем.

Обед удался на славу: с толстых ломтей мяса стекал сок, стаканы с холодным пивом запотели, с лиц не сходили улыбки.

— Чем занимаются энтомологи в субботу после обеда? — поинтересовался Крейг.

— А чем занимаются сержанты полиции? — ответила Джанин вопросом на вопрос.

— Копаются в своей родословной, путешествуя по необыкновенным местам. Хочешь поехать со мной?

Уже имея опыт поездок в «лендровере» Крейга, Джанин повязала на голову шелковый платок и надела темные очки, чтобы защитить прическу и глаза от ветра. Наполнив сумку-холодильник колотым льдом и банками пива, Крейг направился в Национальный парк Матопо имени Родса — в заколдованные холмы, где когда-то властвовала Умлимо и куда уходили матабеле в трудные времена в поисках помощи и укрытия.

Красота этих мест поразила Джанин.

— Холмы похожи на сказочные замки на берегах Рейна.

В долинах паслись стада антилоп и куду, которые обратили на людей не больше внимания, чем стадо овец: едва подняли головы, лениво взглянули на проезжающий мимо «лендровер» и продолжали пастись как ни в чем не бывало.

Грунтовая дорога казалась пустынной: не многие рисковали забрести в сердце священной твердыни племени матабеле. Тем не менее едва Крейг припарковал машину в тенистой роще под голым гранитным холмом, как навстречу вышел старый охранник-матабеле в форме сотрудника парка и проводил гостей к самым воротам с надписью «Здесь лежат люди, заслужившие благодарность своей страны».

Поднявшись на вершину, Крейг и Джанин обнаружили тяжелую бронзовую плиту на могиле Сесила Джона Родса, по краям которой, словно часовые, высились гранитные колонны.

— Я так мало о нем знаю, — призналась Джанин.

—По-моему, о нем никто толком ничего не знал, — ответил Крейг. — Странный он был человек. И все матабеле хоронили его с королевскими почестями: Родс обладал невероятной властью над людьми.

На дальней стороне холма стоял каменный мемориал с бронзовым фризом, изображающим героические фигуры.

—Аллан Вильсон и его отряд, — объяснил Крейг. — Они погибли на реке Шангани, потом их тела перезахоронили здесь.

Он провел пальцем по высеченному на северной стороне мемориала списку погибших и остановился на одном имени.

—«Преподобный Клинтон Кодрингтон», — прочитал он вслух. — Это мой прапрадед. Говорят, чудак был. Вместе с женой Робин, моей прапрабабушкой, действительно необыкновенной женщиной, он основал миссию Ками. Через несколько месяцев после того, как Клинтон погиб от рук матабеле, Робин вышла замуж за командующего отрядом, какого-то американца по фамилии Сент-Джон, который и послал ее первого мужа на верную смерть. Похоже, треугольник там был тот еще! То налево ходили, то направо.

— В те времена уже ходили налево? — удивилась Джанин. — Я-то думала, что это современное изобретение.

Обойдя по склону холма, они вышли к другому надгробию, над которым росло скрюченное деревце брахистегии, чудом уцепившееся за трещину в скале. Как и могила Сесила Родса на вершине, эта была накрыта тяжелой плитой из бронзы.

Здесь лежит

СЭР РАЛЬФ БАЛЛАНТАЙН

ПЕРВЫЙ ПРЕМЬЕР-МИНИСТР ЮЖНОЙ РОДЕЗИИ.

Он заслужил благодарность своей страны

— Баллантайн! — воскликнула Джанин. — Должно быть, предок Роли.

— И мой тоже, — согласился Крейг. — Это наш прадед, отец Баву. Именно ради него мы сюда и приехали.

— Что еще ты о нем знаешь?

— Вообще-то довольно много: я только что дочитал его дневники. Колоритная была фигура. Если бы его не произвели в рыцари, то, наверно, повесили бы. По его собственному тайному признанию, он был отъявленным, но весьма симпатичным прохвостом.

— Так вот в кого ты пошел! — засмеялась Джанин. — Ну-ка расскажи поподробнее!

— Как ни странно, Ральф был заклятым врагом того старого афериста. — Крейг показал на вершину холма, в сторону могилы Сесила Родса. — А теперь они похоронены совсем рядом. В своем дневнике Ральф писал, что обнаружил угольное месторождение Уанки, но Родс отобрал его. Тогда прадедушка поклялся уничтожить Родса вместе со всей его Британской южноафриканской компанией — так и написал, представляешь! В тысяча девятьсот двадцать третьем году владычеству БЮАК пришел конец: Южная Родезия стала британской колонией, а сэр Ральф Баллантайн — ее премьер-министром. Так что прадедушка выполнил свою клятву.

Сидя бок о бок с Джанин возле могилы Ральфа, Крейг рассказывал девушке самые забавные эпизоды из секретного дневника, и та зачарованно слушала.

— Как странно думать, что они живут в нас и мы — их продолжение, — прошептала Джанин. — Все, что происходит сейчас, уходит корнями в их слова и дела.

— Без прошлого нет будущего, — повторил Крейг слова Самсона Кумало. — Кстати, я хотел еще кое-что сделать, прежде чем вернуться в город.

На этот раз Крейг вовремя увидел неприметный поворот и сразу свернул на грунтовую дорогу, ведущую мимо кладбища, через аллею тюльпанных деревьев к побеленным домишкам сотрудников миссии. Первый дом пустовал: заглянув в окна без штор, Крейг увидел, что в комнатах остались только голые стены.

— Кого ты ищешь? — спросила Джанин, когда он вернулся к «лендроверу».

— Друга.

— Хорошего друга?

— Лучшего в жизни.

Он подъехал к больнице и, оставив Джанин в машине, вошел внутрь. Навстречу широким шагом вышла женщина в белом халате. На неестественно бледном лице застыло хмурое выражение.

— Надеюсь, вы пришли сюда не для того, чтобы запугивать наших людей, — сказала она. — Здесь от полиции ничего хорошего не ждут.