Я ххххх спросил его, если случится худшее, будет ли он баллотироваться на очередной срок, и он сказал убежденно: «Нет, я не буду. Я останусь в сенате, но ххх кому-то еще придется продолжить то, что я начал».

В последние две недели сенатор Макговерн говорил о молодом чернокожем, который XXXXXX предсказал, что выборы разорвут ему сердце, потому что он узнает, что американский народ не столь умен и искушен, как он думал, мистер. Макговерн оспорил это мнение, ххх, говоря, что верит в доброту и порядочность людей и что они будут действовать, руководствуясь своей совестью.

Но выборы действительно разорвали ему сердце. Ему казалось, что ххх он видит лица, светящиеся надеждой хх, что страна будет стремиться к более высоким идеалам, выступать за мир и покончит с болью и страданиями. но избиратели отвернулись от него.

Сенатор Макговерн х надеялся также, что американцы х разделят его озабоченность тем, что администрация Никсона игнорирует интересы людей и общается только с XXXXXXXX промышленными гигантами / обслуживая «особые интересы» сверхбогатых и жертвуя благосостоянием страны.

Ничего из того х, что мистеру Макговерну пришлось сказать по этим вопросам, не дошло до людей в такой степени, чтобы убедить их проголосовать за него. Они даже не отреагировали на его мрачные XXXXXXXX заявления о том, что слежка, шпионаж и саботаж как тактика администрации xxxxxxxxxxxx Никсона привели их к тому, что государство управляется «старшим братом» и никто не чувствует себя в безопасности, огражденным от посягательств на XXXXXXX неприкосновенность личной жизни. Его хххххх долгое паломничество –

Ред.: У меня есть один последний вопрос. Что означает вот это: «Время вылета обратно в Вашингтон будет объявлено в зале для прессы сразу же после заявления в вечер выборов»?

ХСТ: Это был последний полет «Королевы Дакоты» и «Зоопарка». Путешествие обратно в Вашингтон из Су-Фолса — одна из худших поездок в моей жизни. Я был на самолете «Зоопарк». На «Королеве Дакоты» настроение, видимо, царило такое, будто только что публично повесили вашего близкого друга. Долетев до Национального аэропорта Вашингтона, мы приземлились в… Я думаю, что это был терминал береговой охраны где-то далеко от коммерческого терминала, и там были все сотрудники штаба Макговерна из Вашингтона… Господи боже… Я даже не могу описать то, что там происходило… Это было самым ужасным моментом кампании. Я думал, что ночь после выборов — самое худшее из того, что я пережил. Но прилет в Вашингтон превзошел все… Это было хуже, чем когда я сам проиграл на выборах в Колорадо. Это было какое-то всеобщее потрясение. В поражении Макговерна было что-то необъяснимое… со зловещим оттенком… Так вот, когда мы добрались до Вашингтона, там были местные сотрудники и жены тех, кто прибыл на самолете… И это была просто сцена плача и какого-то полного хаоса. Люди, от которых вы никогда не ожидали такого срыва, выходили из самолета в слезах, и это было… я не знаю… как похороны после массового убийства или что-то вроде того… Это невозможно описать… Полный развал. Массовый распад…

Это все произвело на меня такое впечатление, что, хотя я вернулся в Вашингтон, чтобы проанализировать причины поражения Макговерна и последствия этого, но, когда я увидел эту сцену в аэропорту, увидел, как издерганы эти люди, как они не в силах даже сосредоточиться, не то что думать или говорить, я решил: к черту все это, я не могу здесь оставаться… Поэтому я просто пошел к главному терминалу, сел на другой самолет и вернулся в Колорадо.

Ред.: Вы даже не покинули аэропорт?

ХСТ: Ну… Мне пришлось искать такси, чтобы добраться до главного терминала, он находился почти в двух километрах… И тут Сэнди Бергер появился на своей машине… Он был одним из тех, кто сломался раньше остальных…

Ред.: Кто такой Сэнди Бергер?

ХСТ: Один из спичрайтеров, первоклассный спичрайтер, один из двух или трех, которые прошли с Макговерном весь путь из Майами. И он был в ужасном состоянии, когда подобрал нас… Это был час пик в Вашингтоне, и нам пришлось ехать по шоссе. Там был разделительный газон около 45 см в высоту и 4 м в ширину посередине шестиполосной автострады, по три полосы в каждую сторону… Сэнди думал, что подвозит меня и Тима Крауса в город, но мы сказали, что направляемся к главному терминалу, чтобы сесть на другой самолет, и он сказал: «О, обратно туда, да?» И врубился в самую пробку, прямо через разделительный газон, в проливной дождь, развернулся и погнал обратно, и другие машины чуть не врезались в нас, обходя сбоку и пристраиваясь сзади, пытаясь избежать столкновения… Вот таким было настроение людей Макговерна. Его не заботило, заденет нас кто-нибудь или нет. Это чертовски меня испугало… Но мы добрались-таки до терминала, и я купил билет до Денвера и просто убрался к черту из Вашингтона.

Ред.: Просто убрались к черту из Вашингтона? Я думаю, это должно быть в конце, это хорошая фраза, чтобы закончить главу.

ХСТ: Да, я решил убраться… Дать им время остыть и взять себя в руки… А потом вернуться и уж тогда серьезно поговорить о том, почему… почему же это произошло.

Ред.: Серьезно поговорить?

ХСТ: Да, покопаться в причинах этого…

Ред.: Хорошо, это будет конец главы, которую мы назовем «Ноябрь».

ХСТ: Почему бы и нет?

[128]

В том, что люди публикуют ложь, —

Нет ничего нового. В том, что Америка погрязла в коррупции, —

никто не сомневается.

Позлись на солнце, если тебя это раздражает.

Но лучше просто понаблюдай, как вращается колесо, а вместе с ним — люди, воители, республики, Европа, Азия.

Посмотри, как они размахивают руками,

Посмотри, как опускаются. Мафия служит лжи,

Страстный человек вносит в нее свою лепту; но бессознательность охотится в одиночку.

Ты не Катулл, чтобы писать пасквили на Цезаря.

Ты не Данте, чтобы ненавидеть врагов.

Пусть мальчики ищут удовольствие, мужчины

Сражаются за власть, а женщины — за популярность.

Пусть рабы служат лидеру, а глупцы обольщаются.

Ты — другой.

Робинсон Джефферс

Очищение от Макговерна… Перепалка в навозной куче… Куда мы движемся: что ожидает «новую политику»?.. Грубое вскрытие и нелицеприятный анализ причин поражения Макговерна…

Прошла жатва, кончилось лето, а мы не спасены.

Иеремия 8:20

В пятницу днем в начале декабря я провел около 33 минут, наблюдая за движением транспорта на Таймс-сквер с места второго пилота «Бичкрафт Бонанза». Мы пытались приземлиться в аэропорту Ла Гуардия на Лонг-Айленде в срок, чтобы успеть на рейс в 18:30 в Эвансвил, Индиана… Но взлетно-посадочные полосы были заняты, и когда диспетчер велел нам занять зону ожидания, мы столкнулись с выбором: либо лениво планировать по кругу над береговой линией Нью-Джерси, либо заняться чем-то еще.