— Ну, докладывайте, орлы! — сурово сказал Круглов.

— Задание не выполнено, — как можно более нейтрально постарался произнести Булаев.

— Почему? — спросил Круглов уже мягче.

— Мы упустили их и приняли решение возвращаться, так как рисковать собственной жизнью при исчезающе малой надежде на успех сочли нерациональным.

— Исчезающе малая надежда… — раздумчиво повторил генерал. — Да вы просто поэт, капитан! Хорошо, через два часа представите подробный отчёт. У вас та же задача, старший лейтенант Соколов.

— Задание понял, товарищ генерал майор, — Максим вытянулся по стойке «смирно», и в египетской одежде смотрелось это достаточно комично.

А Круглов уже вызвал кого-то по мобильному и спрашивал:

— Они вернулись? Что?! И вы их упустили? Потрясающе! — он не удержался и начал хохотать.

В этот момент дверь распахнулась и вошёл Рафаэлич. Он несколько опешил от увиденного, улыбнулся и еще не успел ни о чём спросить, когда Круглов сам, давясь от хохота поведал:

— Роман, они их опять упустили!

— Кто — они? — решил уточнить Каюмов.

— И те, и другие, — генерал ничего не мог с собой поделать и всё продолжал смеяться.

Рафалич смеяться не стал, только улыбнулся ещё шире и радостней, а вслух выдал одно, но совершенно неожиданное для Максима и Сергея слово:

— Отлично!

И никакой иронии в этой короткой реплике. И никакого продолжения.

Оперативники, провалившие задание и ожидавшие самых серьезных разборок, стояли перед начальством совершенно обескураженные.

— Разрешите идти? — спросил, наконец, Булаев.

— Да, конечно, — кивнул Рафаэлич. — Пишите отчёт. Впрочем, постойте, один вопрос. Только честно. Вы не играли с ними в поддавки?

— Ну, знаете… — обиделся Сергей. — Я там готов был каждому из них шею свернуть!

— Молодцы, ребята! — ещё раз загадочно похвалил шеф. — Спасибо за отличную работу.

А уже возле дверей Сергей и Максим успели услышать, как генерал Круглов спросил у Рафаэлича:

— Ну что, будем брать их здесь по-взрослому?

— Нет, — ответил Каюмов абсолютно серьезно, — для чистоты эксперимента надо дать им шанс третий раз слетать в прошлое. Два путешестия — это ещё не статистика…

В коридоре Сергей спросил у Максима:

— Ты что-нибудь понял?

— Так, кое-что, — уклончиво ответил Максим. — Я тебе потом объясню. Давай для начала отчет напишем

— Ладно, — согласился Сергей угрюмо, — но, прежде всего, я бы помылся и переоделся.

— Разумеется, — не спорил Максим.

И они зашагали в сторону душа.

— Ну вот, — тихо сказал Ваня, когда белый туман рассеялся полностью, и унылый интерьер чердака проступил, как на только что проявленной фотографии, — будто никуда и не уезжали.

— А никуда и не уезжали, — проговорил Саша, сразу по-деловому приглядываясь к окну и подоконнику. — Считай, поспали немного и проснулись. Теперь спать некогда.

Аня молчала, она как-то особенно тяжело переносила эти мгновенные перемещения, и говорить ей совершенно не хотелось. А озираться по сторонам было скучно и бессмысленно: всё то же самое. И проблемы те же.

Безобразно громкий стук в дверь прервал их ничего не значащую беседу и мигом вывел из печально-философского ступора.

Саша бросился к окну, на ходу расстегивая сумку и таща лестницу наружу.

— Штыри давай! Быстро! — крикнул он Ване. — И молоток.

— Открывайте! — раздалось из-за двери. — Всё равно сломаем, а бежать-то вам некуда!

Новый сильнейший удар сотряс многострадальную дверь.

— Ещё пара таких ударов, — сказал Ваня, — и дверь не выдержит.

Саша начал вколачивать клин в стену под подоконником. Получалось не очень складно, но ведь совсем не было времени подумать. Хорошо еще, что в девятнадцатом веке стены делали деревянные, а не бетонные.

— Стой! Не так! — прервал его Ваня. — Вбивать надо прямо в подоконник, вертикально и лишь чуть-чуть под углом.

— Зачем? — не понял Саша в спешке. — Соскочить же может.

— Вот и хорошо, — странно ответил Ваня. — Делай, как я говорю, и быстрее, быстрее!

— Я поняла! — обрадовалась Аня. — В этом случае, когда мы слезем вниз, будет возможность сдернуть лестницу и унести с собой.

— Молодец! — похвалил её Ваня. (Ах, как редко они хвалили друг друга!).

— Только с собой не обязательно брать, главное — не дать возможности нашим врагам воспользоваться ею, — добавил Саша, который тоже всё понял и теперь вбивал уже второй клин.

— Ну, давай, Анют, — распорядился Ваня, — полезай первая, как говорится, lady — first[4].

— Ты не прав, — возразил Саша. — Первый рискует больше. Давай сам вперед. Если всё крепко, тогда уж и Ане можно.

Ваня, стушевавшись и не говоря больше ни слова, перемахнул через подоконник.

Дверь трещала от очередного удара.

— Нормально всё, — крикнул он уже снизу. — По длине чуть-чуть не хватает, но я тебя поймаю, если что. Поторопись, Анют!

Аня дрожащими руками ухватилась за верёвочную лестницу и начала спускаться.

— Вниз не смотри, если высоты боишься, — посоветовал Саша.

Лестница проминалась под каждым шагом, её ужасно мотало из стороны в сторону, как во время качки на корабле. Аня не только не смотрела вниз, она вообще зажмурилась, но кончилось все на удивление быстро. Крепкие руки Вани подхватили её за талию и поставили на чуть покатую крышу одноэтажной пристройки.

Оба посмотрели наверх. Саши в окне не было.

— Ну, и где он? — ещё почти спокойно спросила Аня.

— Задерживается, — машинально ответил Ваня, словно речь шла о чём-то вполне обыденном.

— Где задерживается?! — глаза девушки округлились, голос срывался на плач.

— Всё! — он понял, что вариантов нет. — Лезу обратно!

И уже успел вскарабкаться на несколько ступенек, когда Сашина нога… А Сашина ли? Ну, конечно, Сашина!.. высунулась из окна. А вот и он весь спускается им навстречу, да ещё ворчит по дороге:

— Прыгайте, прыгайте вниз, что вы здесь толпитесь? Спешить надо!

Ваня прыгнул первым, выбрав для приземления клумбу — единственное место, где был мягкий грунт, — а не асфальт и повернулся подстраховать Аню, но та лихо спрыгнула рядом и даже устояла на ногах.