«ПУШКИНСКИЙ УГОЛОК»

Еще одна достопамятность прежней Хомутовки — знаменитый «Юсупов сад», ныне совершенно утраченный. Известно, что Николай Борисович постоянно увеличивал и округлял свои земельные владения, в том числе и городские, а не только сельские. Перебравшись в Москву, он расширил и родовую усадьбу. Для этого князю пришлось скупить несколько мелких участков напротив дворцового комплекса. Так появился московский «Юсупов сад» — бледная тень петербургского, много уступавший ему в размерах. Впрочем, в былые времена сад почитался в качестве одной из московских достопримечательностей.

Известный историк Москвы С. К. Романюк сообщает, что участок под сад был куплен князем в 1801 году за десять тысяч рублей. Это очень обширное по городским меркам владение приобреталось Николаем Борисовичем не за один раз и у нескольких владельцев[334]. К 1801 году оно уже полностью сложилось и состояло из трех частей. В средней был разбит знаменитый «Юсуповский сад» — некое довольно просторное подобие сельского регулярного парка с дорожками, куртинами, неизбежной скульптурой и круглым бассейном. Садовая часть участка стала самой ранней покупкой князя, осуществленной, предположительно, в конце XVIII века. Боковые же части участка использовались для сооружения всевозможных строений, преимущественно хозяйственного назначения. Можно предположить, что некоторые из них сохранились в составе возведенных здесь позднее зданий.

В Юсуповом саду в детстве гулял юный Пушкин, когда его родители снимали так называемый «средний дом» Юсуповской усадьбы. Исследователи творчества поэта не без основания полагают, что впечатления от этих прогулок помогли Пушкину при описании сказочных садов Черномора в «Руслане и Людмиле». В стихотворении «В начале жизни школу помню я» Александр Сергеевич так писал о Юсуповском саде:

Московский Юсуповский сад юному Александру казался обширным — маленькому ребенку все представляется несколько преувеличенным. К тому же народу в саду гуляло сравнительно немного. Сюда допускалась исключительно публика, лично известная владельцу, — жильцы его домов с семьями или просто знакомые.

Николай Борисович постоянно сдавал в аренду, под жилье, большую часть владений в Огородниках. Сдача в аренду городской недвижимости и тогда приносила вполне ощутимый доход, который Юсупов не считал нужным упускать и тщательно следил за тем, чтобы хоромы не пустовали. Для привлечения жильцов даже объявления в газеты давались. Рассказы же о желании князя привлечь Сергея Львовича к своему домашнему театру сдачей в аренду квартиры кажется всего лишь басней. Просто князь считал, что недвижимость должна приносить доход. Считал, надо заметить, весьма неплохо.

Князь Ф. Ф. Юсупов-старший на 300-летнем юбилее Дома Романовых. Фотография 1913 г. ГМУА.

А как же возник знаменитый «литературный адрес» «у Харитонья в переулке»? Оказывается, достаточно просто — сюда, по соседству с Юсуповскими палатами, к больной московской тетке, жившей в Огородниках, родные привезли из деревни Татьяну Ларину. Сам автор романа — Александр Сергеевич Пушкин — провел в окрестностях дворца несколько лет в пору счастливого детства и знал эти места очень хорошо. Неподалеку, в доме 7 по Малому Харитоньевскому переулку, на рубеже XVIII и XIX веков располагалась скромная усадьба бабушки поэта Ольги Васильевны Пушкиной.

К сожалению, «У Харитонья в переулке», Татьяна Ларина прожила совсем недолго. На балу в Московском Благородном собрании (Доме Союзов), где Николай Борисович состоял Старшиной, и где зимами располагалась главная «московская ярмарка невест», Татьяна встретилась с генералом Греминым, за которого благополучно вышла замуж. «Родня и друг» Евгения Онегина, Гремин, в опере П. И. Чайковского поет о Татьяне чудесную арию «Любви все возрасты покорны».

Среди тех мест, где Петр Ильич мог наблюдать за последними генералами пушкинской поры, был и Московский Английский клуб. Сюда великий композитор несколько раз в году ходил обедать — когда имелись свободные деньги и когда записывал друг, член клуба — Н. Г. Рубинштейн. Старший сын поэта А. А. Пушкин почти полвека состоял в клубе и наверняка встречался здесь с композитором. Состоял в клубном сообществе и лучший Ленский России (до появления на сцене Л. В. Собинова, разумеется), первый исполнитель партии Германа в «Пиковой даме» — знаменитый тенор Николай Николаевич Фигнер.

Князь Николай Феликсович Сумароков-Эльстон (Юсупов). Фотография начала 1900-х гг. ГМУА.

Кстати, московская молва давно определила и тот скромный деревянный домик на углу Большого и Малого Харитоньевских переулков, где прошли первые московские дни Татьяны Лариной. Увы, после революции, в 1935 году, снесли даже его, «посвятив» эту варварскую акцию благоустройству района в связи с приближавшимся столетием со дня гибели поэта.

После смерти Николая Борисовича участок «Юсупова сада» вместе со всеми хозяйственными строениями и насаждениями оказался за ненадобностью продан городу. Позднее здесь разместился один из городских работных домов, созданный на средства купцов-благотворителей. Прославился бывший работный дом в первые годы после революции. Сюда как-то раз нагрянул Ленин в обществе нескольких кавказцев. Организационная работа в тогдашнем «Баумановском» подрайоне Москвы, как большевики назвали эту часть города, шла из рук вон плохо. Ильичу самому пришлось заниматься организацией митинга, на котором он и выступил с традиционной зажигательной речью перед рабочими, после чего благополучно убыл на открытие Рабочего дворца имени товарища Загорского на Благуше. Впрочем, эта история уже совсем из другого времени и совсем иных нравов…

Церковь Трех Святителей у Красных Ворот во время разборки. Фотография 1928 г.

ЦЕРКОВЬ ТРЕХ СВЯТИТЕЛЕЙ У КРАСНЫХ ВОРОТ

Московским приходским храмом Юсуповых официально считалась церковь Трех Святителей у Красных Ворот. Красные Ворота князь, по своему служебному положению, при очередной коронации убирал цветами и ветвями. Заодно менялись щиты с вензелями очередного императора, производился текущий ремонт уникального памятника московской архитектуры. Ныне он варварски уничтожен усилиями отдельных «товарищей».