И все же, примитивно устроен человек.

Говори ему лишь то, что он желает услышать, и будешь вознагражден.

Первой реакцией Станислава Юрьевича оказалось изумление. Толи прямолинейностью ее, толи дерзостью ошарашен был. Однако тут же в руки себя взял, да выходной согласовал. Не забыв упомянуть, что Герман как раз, решил поработать пару-тройку дней вне офиса. Так сказать, на «удаленке». А затем, когда немного переварил информацию, и вовсе расплылся в ухмылочке, как довольный чеширский котяра:

— Задай ему жару, дочка! Да так, чтоб на стену лез, от желания узаконить ваши отношения.

— Я постараюсь!

Фактически заручившись родительским благословением, Лера приступила к сборам. Сказать, что процесс был для нее волнительным, не отразить и сотой доли действительности. Подгоняемая желанием, поскорее увидеть Германа, девушка дважды «запарывала» свой макияж, сваливая вину на сильно трясущиеся пальцы. В конечном итоге, прилично разозлившись, пришла к единственному выводу —  и без стрелок нормально. На прическу времени не хватало, потому ограничилась стандартной укладкой. А вот гардероб подбирала с особой тщательностью. Перемерив целый ворох одежды, отдала предпочтение, прежде всего…кхм…конечно же комфорту.

Непременно!

Почему-то, короткие джинсовые шорты, едва прикрывающие упругие ягодицы показались ей идеальным вариантом. Как и простенький, но весьма откровенный топ на бретелях, не подразумевающий ношение нижнего белья. Стоило представить, как Давыдов дуреет, скользя по ней затуманенным осоловелым взглядом, как вибрирует от напряжения, мечтая содрать эти тряпки, и собственное тело «оживало» превращаясь в расплавленный воск. Мягкий и податливый.

— Ну, что, Спирина? —  Перебросив длинный ремешок сумочки через плечо, игриво подмигнула своему отражению в зеркале. — Судя по всему, на роду тебе написано, быть помешанной на нем извращенкой!

* * *

Расплатившись с таксистом, аккуратно открыла тяжелые кованые ворота вторым комплектом ключей — Герман предусмотрительно оставил ей связку накануне вечером. Вернее, попыталась, но те оказались не заперты. Удивленно пожав плечами, прикрыла, и быстрым шагом направилась к дому, мурлыча себе под нос какую-то незатейливую песенку, только что игравшую по радио.

Счастье переполняло ее. Окрыляло. Улыбка не сходила с лица. Нормальная девушка рыдала бы горючими слезами, зная, на что себя обрекает. Но, не Лера! Она-то как раз, сияла сильнее яркого летнего солнца, уверенная на тысячу процентов, что вместе они справятся со всеми превратностями судьбы. А потом вдруг…все изменилось. В одно мгновение. В одну гр*банную секунду! Так бывает. Бывает…

Хлопнула входная дверь, и навстречу ей, суетливо поправляя одежду вышла...Покровская.

Какое-то время Алина ее попросту не замечала. Пока не столкнулись нос к носу. Испуганно вскрикнув, девушка застыла, буквально изменившись в лице. Впрочем, истинных эмоций от встречи не скрывала и Лера. Рот сразу же наполнился горькой слюной, вынуждая скривиться. Она не верила своим глазам.

— Ты что здесь забыла? —  Первой вышла из ступора.

Алина, не смотря на растерянность, сориентировалась довольно быстро:

— Я могу задать тебе тот же…

— Отвечай!

Девушка вздрогнула. Не удивительно —  Леру тоже затрясло от собственного вопля.

Только вот, сдержаться было выше ее сил. Непроизвольно ладони в кулаки стиснула, да так что руки одеревенели, и костяшки побелели.

Покровская сверкнула ослепительной улыбкой, явно довольная чем-то.

— Приезжала на обед. У меня законный перерыв —  имею право.

— Не прикидывайся! Откуда узнала про этот дом? —  Ревность ядовитой гадюкой оплела шею. Душила. Отравляла разум. —  Он привез тебя сюда?

— Милая, не нервничай так…

— О нем не знают даже его родители! ЧТО. ТЫ. ЗДЕСЬ. ДЕЛАЕШЬ?

Проблема. Большущая. Самоконтроль трескался по швам. Уплывал, точно песок сквозь пальцы. Лера всерьез опасалась за свой рассудок.

— Бедная девочка. Неужели, считала себя такой исключительной? Увы! Проект этого особняка разрабатывался в жесткой связке моего рта и его охр*ненного члена. Задолго до твоего появления, кстати говоря.

Казалось, от ее слов кровь в венах превращается в кислоту. Медленно, мучительно, секунда за секундой, разъедает плоть. Причиняет зверскую боль. Нестерпимую. Чтобы не взвыть в голос, до крови прикусила губу. Но, даже металлический привкус на языке, не принес облегчения. Чисто из упрямства, на одной силе воли, спокойно улыбнулась.

Не слушай! —  Пульсировало в сознании алыми буквами. — У тебя есть его верность! Он так с тобой не поступит.

— Извини, кисуль…ты не должна была меня здесь застать, — коллега состроила виноватую мину. Фальшивую. Насквозь фальшивую. Ни капли сожаления Покровская не испытывала. Дай ей волю, прямо в лицо рассмеялась бы. —  И узнать все, вот так, не должна была.

— Что…узнать?

Молчала. Эта с*чка молчала! Словно специально время тянула, изводила, заставляя терзаться в неведении.

Осточертело!

Не желая более продолжать «милую беседу», ринулась к входной двери. Не успела —  Покровская преградила путь.

— Он на тебе не женится. Никогда! Я очень, ОЧЕНЬ, очень хорошо его об этом попросила.

Лера едва ни фыркнула с надменностью царицы, над первой частью ее фразы, но вот вторая…что-то насторожило в интонации. Словно со стороны услышала свой безжизненный голос:

— Каким образом?

— Посмотри на меня, внимательнее, — жестами Алина указала на свой смазанный, и сильно потекший макияж глаз. —  Никакие мысли не возникают?

— Ревела, как тогда в туалете? —  Вернула ее же тоном. — Ползала на коленях, умоляя вернуться?

— Да, отсос*ла я ему! Качественно. Глубоко. По высшему разряду. Нам ли с тобой не знать, как Герман любит запихивать свой член глубоко в глотку. Максимально глубоко. Так что дыхание перекрывает, и слезы из глаз брызжут. А потом, кончает, заставляя захлебываться его спермой. Она у него такая вкусная. Такая сладкая! Согласись, он у нас идеален?

Ее точно пинком в солнечное сплетение ударили. Со всей дури!

В голове стало пусто, или просто уши так сильно заложило?

Лера наивно полагала, что в этой жизни готова ко всему. Нет. Нет! Есть вещи, из-за которых все границы дозволенного стираются. Превращаются в пыль. А собственные эмоции, скручивающие внутренности так, что хоть выплевывай —  лишь бы боли не чувствовать, становятся твоим несокрушимым врагом.

Она отказывалась верить словам этой мерзавки. Но, стоило представить…хоть малую долю такой вероятности…и все. Окончательно обезумела. В данный момент саму себя боялась —  столь разъяренной и сильной казалась. Словно Дьявол в нее вселился. Ни дать, ни взять.