И подивился игумен такой душевной их чистоте и сказал им:

– Наутро и вы, по благодати Святого Духа, получите такой же венец и славу вместе со святым ангельским чином.

Когда наступил воскресный день, игумен совершил над ними тот святой чин, и оба видели друг на друге венцы, сияющие на их головах, и ночью видели лицо друг друга ясно, как днем: и такой радостью исполнилась душа их, что они не желали вкусить ни пищи, ни пития.

По прошествии 2 дней, после принятия совершеннейшего чина, случилось им встретить того прежде названного, виденного в славе, брата, облеченным во вретище и выполняющим монастырское послушание, – они не видели над ним прежней славы и венца и удивлялись. Симеон же сказал Иоанну:

– Поверь мне, брат, что, по истечении 7 дней, и мы не будем видеть друг над другом блестящего венца и сияния, как теперь.

Иоанн спросил:

– Итак, чего ты хочешь для себя еще, брат?

– Послушай меня, – отвечал Симеон, – я хочу, чтобы мы, как вышли из мира, так и отсюда уйдем на еще более безмолвное пустынное житие; ибо с тех пор как облек нас честной игумен во святой сей образ, разгорелось мое сердце от некоторого чудесного желания, и душа моя никого не хочет видеть, ни говорить, ни слышать чей-нибудь голос, но желает оставаться в полнейшем от всех удалении и в глубоком молчании.

– Что будем есть, живя в пустыне? – возразил Иоанн.

Симеон отвечал:

– А что едят другие пустынножители, о которых слышали из уст поучающего нас игумена? Питающий тех пропитает и нас, и, думаю, игумен так много говорил нам о пустынножителях из желания, чтобы и мы избрали пустынножительство.

Иоанн опять возразил:

– Но мы еще не научились петь псалмы по уставу монастырскому?

– Спасший угодивших Ему ранее Давида, – успокоил его Симеон, – спасет и нас, и как научил Он слагать псалмы Давида, пасшего овец в пустыне, так и нас научит. Не ослушайся меня, брат, но как вместе посвятили мы себя Богу, так и потрудимся для него вместе.

Иоанн согласился, говоря:

– Как ты хочешь, так и сделаем; но как мы выйдем из монастыря, двери которого на ночь запирают?

Иоанн отвечал:

– Отверзший нам днем, откроет и ночью.

Когда они таким образом согласились и порешили и когда наступила ночь, игумен увидел во сне некоего почтенного мужа, святого по виду, открывающего монастырские ворота со словами:

– Выходите, овцы Христовы, на свое пастбище.

Тотчас, поднявшись, он поспешил к воротам и нашел их открытыми и, думая, что Иоанн с Симеоном уже вышли, сел печальный, вздыхал и думал:

– Не достоин был я принять молитвы отцов моих, ибо не я, а они были отцами и учителями. О, какие драгоценные камни (как сказано в Писании) не узнанные лежат на земле, многими видимые, но не многими ценимые!

Когда игумен так размышлял в себе и сокрушался, вот, вышли из своей кельи к воротам рабы Христовы, чтобы покинуть монастырь. И увидел игумен идущих впереди них прекрасных юношей с ярко горевшими свечами. Иоанн же и Симеон юношей тех не видели, но, заметив открытые врата, сильно обрадовались, что не лишились своей надежды. Когда же увидели у ворот старца, испугались и хотели вернуться, не догадываясь, что это игумен. Игумен же подозвал их словами:

– Не бойтесь, чада, идите во имя Господне!

Они же, узнав, что это игумен, еще более обрадовались и поняли, что Бог, открыв ему ранее об их приходе, указал и отшествие их, и поклонились старцу со словами:

– Благодарим тебя, отче, но как достойно возблагодарим Бога и честную твою главу, не знаем. И кто из нас мог надеяться сподобиться таковых даров? Какой царь мог бы почтить нас таким саном? Какие сокровища обогатили бы нас столь скоро? воды каких бань так очистили бы наши души? какие бы родители могли нас так любить и спасти, как ты, честный отче?! О Христе ты нам отец и мать, владыка, пастырь и наставник, и руководитель! Через тебя получили не похищаемое сокровище и нашли бесценную жемчужину спасения; узнали, поистине, силу второго крещения, как поведали нам отцы. Просим же твое блаженство, отче, чтобы помолившись о нас, отпустил нас рабов твоих идти, куда нам укажет Бог: ибо от всей души мы пожелали послужить Ему и поминай, отче, своих овец, коих принес Богу в жертву.

Всё это произнесли они с великими слезами. Плакал и игумен от душевной радости, видя столь великое желание их служить Богу. Наконец, поставив Симеона направо, а Иоанна налево и воздев руки к небу, произнес молитву:

– Боже праведный и славный! Боже великий и крепкий! Боже Предвечный и Вечный! приклони ко мне грешному слух в час сей! Услышь меня, Господи, обещавший послушать всех, истинно служащих Тебе! направь стопы рабов Твоих сих и ноги их поставь на путь мира. Будь Помощником сим незлобивым отрокам и сохрани их целыми, как голубей; запрети всем нечистым духам, да не приближаются к ним, но да бегут далеко от лица их. Возьми щит и латы и восстань на помощь им; обнажи меч и прегради [путь] преследующим их; скажи душе их: «Я – спасение твое!» (ср. Пс.34:3). Соделай, да удалится от их мысли всякое малодушие и ужас, и да сгинет всякая гордыня и самомнение и всякая злоба; да утихнет всякое разжжение плоти, случающееся от природы и от бесовского искушения; да освятится их тело и душа, и дух их просветится светом благодати Твоей, да возрастая духовно, перейдут в возраст мужа совершенна и сподобятся получить часть среди угодников Твоих, восхваляя Тебя со святыми ангелами и всегда поклоняясь Тебе – Отцу, Сыну и Святому Духу, Богу Единому в Троице во веки, аминь!

Потом, обратившись к рабам Христовым, со слезами произнес:

– Бог, Которого вы избрали, о, добрые дети! и к Которому вы прибегли, да пошлет Он ангела пред лицом вашим, который приготовит вам безбоязненный путь и пойдет впереди вас, избавляя вас от вражеских сил, как Иакова от Лавана и от Исава (Быт. 31:1–55, 32:1–32, 33:1–20), и – Даниила от пасти льва! (Дан. 6:1–28)

И, обняв их обоих, опять обратился с молитвою к Богу:

– Спаси, Боже, спаси возлюбивших Тебя всем сердцем: ибо Ты праведен, Господи. Не оставь тех, которые оставили ради Тебя всё суетное!

Затем опять обратился к ним:

– Берегитесь, чада! потому что