— Что? — спросила Амара.

— Это древний обычай легионеров, — тихо ответил он, снимая с правой руки толстое серебряное кольцо с зеленым камнем. — Ты знаешь, легионерам запрещено жениться.

— И мне известно, что у большинства из них есть жены, — улыбнулась Амара.

Бернард кивнул:

— Это мое кольцо легионера. Оно осталось у меня после службы в Четвертом легионе Ривана. Когда у легионера появляется жена, которую ему не положено иметь, он отдает ей свое кольцо на хранение.

— Я не смогу его носить, — с улыбкой ответила Амара. — Оно мне слишком велико.

Бернард кивнул и вытащил из кармана тонкую серебряную цепочку. Он продел ее сквозь кольцо, надел цепочку на шею Амары и застегнул замочек, проявив удивительную ловкость пальцев.

— Вот почему солдаты надевают кольца на цепочку, — продолжал он. — Это не обручальное кольцо. Но легионер знает, что означает этот подарок. И она знает.

Амара сглотнула комок в горле и смахнула набежавшие слезы.

— Я буду носить его с гордостью.

— А я горжусь, что ты его носишь, — тихо сказал он, сжал ее руки и посмотрел наружу — начался мелкий дождь. — Может быть, он испортит им жизнь.

Амара улыбнулась:

— Как жаль, что у нас нет хотя бы тридцати воздушных рыцарей. Тогда мы могли бы использовать эту бурю.

— А я бы не отказался от тридцати или сорока магов земли и металла, а также от половины легиона для поддержки. — Потом его улыбка исчезла. — Пора занимать позиции. Скоро они будут здесь.

Амара сжала его ладонь, а потом вернулась в пещеру, чтобы собрать своих рыцарей. Между тем ветераны-легионеры уже строились в ряды. Их мрачные лица были полны решимости. Рядом ковылял Джиральди, использовавший щит в качестве костыля. Центурион отдавал быстрые четкие приказы. Он разбил центурию на «копья», образовав шесть небольших отрядов. Первый из них занял позицию у входа в пещеру, остальные построились сзади, готовые в любой момент прийти на смену своим товарищам. Амара построила рыцарей, лучники расположились на небольшом карнизе, а перед ними встали четыре оставшихся рыцаря земли. Огромные мужчины были закованы в мощную броню и имели тяжелое вооружение — только магия позволяла свободно владеть им в бою. Когда эта четверка встретится с не имеющими доспехов взятыми, начнется настоящая бойня.

Вновь прогремел гром, от которого дрогнули стены пещеры, и тут же утренний воздух наполнился жутким воем, и Амара ощутила, как ее сердце сжимает холодный страх. Во рту у нее пересохло, и она перешла на более высокое место, чтобы лучше видеть происходящее.

Между тем взятые уже маршировали к пещере. Это было жуткое зрелище. Мужчины, женщины, даже дети, одетые в одежду алеранцев или форму легионов. Все они были грязными, одежда истрепалась, глаза смотрели в пустоту, но двигались они с нечеловеческой синхронностью, и каждый держал в руках оружие, пусть даже тяжелую палку.

— Фурии, — выдохнул один из легионеров. — Вы только посмотрите.

— Женщины, — ответил другой. — Дети.

— А вы загляните им в глаза, — повысив голос, сказала Амара, чтобы все ее расслышали, — Они уже больше не люди. Если вы дадите им шанс, они вас убьют. Не совершайте ошибки, господа, вы сражаетесь за свою жизнь.

Королева перемещалась вдоль передней шеренги, пока они не оказались на расстоянии выстрела из лука, тогда королева тут ясе отошла назад и скрылась за телами взятых. И вновь послышался жуткий вопль. Гаргант поднялся на ноги и затрубил в ответ.

Бернард вернулся из задней части пещеры и встал рядом со стрелками, держа наготове свой огромный лук.

— Легионеры, рад вам сообщить, что у нас не будет недостатка в воде благодаря усилиям Руфуса Маркуса. У нее лишь едва заметный привкус.

По пещере прокатился смех легионеров, многие закричали:

— Хорошая работа, Руфус!

Между тем колонна взятых приближалась под усиливающимся дождем.

— А теперь будьте внимательны, — сказал Бернард. — Первый ряд, держать щиты ровно, работать клинками и не увлекаться копьями. Второй ряд, если кто-то упадет, не пытайтесь оттащить его назад — это дело третьего ряда. Держать щиты!

Топот сотен ног становился все громче, и Амара почувствовала, как ее сердце забилось быстрее.

— Не давайте им приблизиться! — закричал Бернард, перекрывая шум. — Клянусь великими фуриями, они гораздо сильнее, чем кажутся! И постарайтесь не задеть союзные вспомогательные силы!

— Это мы с тобой, — пророкотал Дорога гарганту. — Они называют нас союзными вспомогательными силами.

Гаргант оглушительно фыркнул. По рядам легионеров вновь прокатился смех. Топот ног стал громче. Из-за холма вылетели сотни, если не тысячи, воронов, образовав черную тучу.

— Вороны, — пронесся по рядам шепот.

Темные птицы всегда знали, когда у них появится возможность поживиться. До них донеслось пронзительное карканье воронов. Грянул гром. От топота ног содрогалась земля. Дорога и гаргант испустили боевой клич. К ним присоединились алеранцы.

А потом первый ряд взятых поднял оружие, вошел в пещеру и натолкнулся на стену щитов и холодных клинков.

Тави успел сделать столько глупостей за этот вечер, что кража трех лошадей уже не могла усугубить его положения, если власти обратят на него внимание. На постоялом дворе было полно лошадей, владельцы которых прибыли в столицу из окрестных городов и сел, а некоторые добирались сюда даже из Плациды и Аквитейна.

Один шаг на территорию постоялого двора сразу же выявил присутствие недружелюбных фурий земли, а Эррен предупредил, что возле конюшни стоит на страже фурия ветра. Тави и Китаи не без удовольствия применили методы, показанные ранее девушкой, забравшись в конюшни тем же способом, что и в Серую башню. Очень скоро замки были вскрыты и лошади оседланы. Тави и Китаи выехали наружу, ведя в поводу третью лошадь для Эррена, который тут же вскочил в седло. Они успели проехать полквартала, когда загорелись магические светильники вокруг ограбленных конюшен, и, хотя владелец попытался поднять тревогу, никто не обратил внимания на его крики — праздничное веселье захватило всех.

— Ты меня понял, Эррен? — резко спросил Тави. Они мчались галопом, лишь изредка переходя на рысь, стараясь поскорее добраться до цитадели. — Очень важно, чтобы ты сказал ей именно то, о чем я тебя прошу.

— Да понял я, понял, — проворчал Эррен. — Но почему? Почему ты обратился именно к ней?

— Потому что враг моего врага — мой друг, — ответил Тави.

— Очень надеюсь, что ты не ошибся, — ответил Эррен.

Он оставался в седле, хотя Тави видел, что его мучает боль от раны в ноге. Галоп он переносил лучше, но стоило им перейти на рысь, как на его лице появлялась страдальческая гримаса.