Мария Романушко

Ездили в Новую Деревню с Виктором Кротовым.

Знакомясь с ним, отец Александр протянул ему руку и весело представился:

– Мень-пельмень!

Пили втроём чай. А потом я ушла побродить вокруг храма, а они долго общались.

– Ну как? – спросила я Виктора, когда мы шли пешком на станцию.

– Удивительно! Православный священник, а такой широко мыслящий человек! С ним можно свободно говорить обо всём. На любые философские темы! Он открыт любому мнению. Удивительно!

Отец Александр о Викторе:

– Настоящая христианская душа.

– А он не крещён и даже не собирается, – говорю я.

– И тем не менее… Не каждый крещёный так глубоко чувствует главные христианские вещи.

Лето 1974 года. Была в Новой Деревне. Как раз в тот же день туда приехал Александр Галич. Я его видела первый раз в жизни (и последний). Пожилой, усталый человек с грустными еврейскими глазами.

Они ходили втроём по дорожке мимо храма – отец Александр, Галич и композитор Николай Каретников. Я сидела на пеньке, дожидаясь, пока отец Александр освободится, а они ходили туда-сюда, и отец Александр что-то горячо говорил Галичу, а тот слушал, печально понурив голову, он был выше отца Александра, а ему как будто хотелось быть ниже. Такой несчастный старый ребёнок, и на лице его была растерянность, нет, потерянность… И хотя отец Александр был лет на двадцать моложе Галича, но казалось, что как раз наоборот. Было видно, что возраст измеряется не годами. Это было именно так: отец наставлял сына.

Потом отец Александр благословил Галича, они обнялись и поцеловались. Галич и Каретников сели в «жигули» и уехали. А отец Александр подозвал меня. Он был грустный.

– Скольких я уже проводил в эмиграцию…

– Уезжает всё-таки?

– Да, документы готовы. Приезжал прощаться…

Лето 1974. Я недавно вернулась из Одессы, похоронив отца, которого не видела до этого семнадцать лет, и нам было отмерено всего двадцать дней до его ухода…

В Новой Деревне. Солнце… Много-много солнца… Идём по зелёному сверкающему лугу. Отец Александр в жёлтой, солнечной рясе – как огненный ангел… Он говорит:

– Благодари Бога за всё. Он – благ. Он даровал тебе великое счастье – встречу с отцом. А смерти, ты же сама знаешь, – нет. Ты очень хорошо написала об этом в своих стихах. Благодари Господа и за это тоже – за возможность выразить себя в творчестве.

– Отец Александр, – говорю я, – мне бы хотелось уйти в монастырь. Мне кажется, всё в моей жизни уже было, уже случилось…

Приостановившись, он внимательно взглянул на меня. И сказал:

– Редко кому из нас в трудные минуты жизни не хотелось уйти в монастырь. Но это – не твой путь.

– А какой – мой?

– Ищи, – сказал он. – А я буду молиться за тебя. Чтобы Бог тебе открыл Свой замысел о тебе…

Никогда не забыть тот день, тот зелёный луг…

И как мы идём по этому лугу с отцом Александром, облачённым в рясу цвета спелой пшеницы…

И огромное сияющее Небо обнимает нас всеми своими лучами…

Середина августа 1975 года. Я сижу на крылечке своего любимого храма. Ласковое солнце запуталось в густых кронах… Тихо и спокойно в мире… Только во мне царапаются тревожные вопросы, на которые я не знаю ответа. И – самый трудный на сегодняшний день вопрос: «Зачем это всё со мной случилось? Это странное замужество, это горькое супружество, не принесшее мне счастья и готовое не сегодня-завтра развалиться на мелкие осколки… Какой в этом во всём смысл?..»

…И вот он уже идёт по двору, к храму, мой добрый батюшка, он улыбается мне своей тёплой, как летнее море, улыбкой.

И я спрашиваю его:

– Отец Александр, скажите, какой в этом во всём смысл?

Он смотрит на меня… так глубоко смотрит, как будто проникает взглядом не только в мою душу, но и в моё будущее… И спокойно, с уверенностью говорит, кивнув весело на мой живот:

– Вот он родится, тогда и узнаешь, какой в этом во всём смысл!

Весна 1976 года. Великим постом открытка от Яши Кротова: такого-то числа к тебе приедет отец Александр.

…Он вошёл – большой, шумный, – как будто горячий ветер ворвался вместе с ним в наш тихий дом. Воздух вокруг него сразу стал горячий, пространство словно закипало вокруг него – такая колоссальная энергия была заключена в этом человеке.

– Ну где? Где сын? Показывай! – сказал он и широкими шагами вошёл в комнату.

Остановился у кроватки Антона, Антон не спал. Они внимательно и с интересом смотрели друг на друга. Отец Александр негромко помолился и нежно благословил моего мальчика, погладил его по каштановой головке своей большой, тёплой рукой. И сказал с улыбкой:

– Прекрасный младенец! Очень он тебе удался, Маша! Вот теперь у тебя радость и смысл жизни! Помнишь, ты меня спрашивала: какой в этом во всём смысл? Теперь чувствуешь его?

София Рукова

Маленькому шестилетнему мальчику, нашему общему крестнику, батюшка показывает черновой вариант диафильма «Откуда явилось всё это». Фонограммы ещё нет, и отец Александр экспромтом комментирует кадры на понятном ребёнку языке. Никакой подделки под детский разум и ни малейшей скидки на возраст – всё глубоко, захватывающе, содержательно. И это – для единственного зрителя, при единственном свидетеле… Впрочем, и я сама в эти минуты была ребёнком и слушала его затаив дыхание.

Андрей Тавров (Суздальцев)

Отец Александр в общении возвращал собеседнику себя, потому что он весь был здесь и сейчас. И поневоле в это присутствие втягивался и ты сам. Присутствие праведника исцеляет. Хотя бы ненадолго.

Были в нём черты метеорита, иноземного происхождения, инопланетной (поскольку здесь так не бывает) и всё же единственно близкой по-настоящему радости, глубины, открытости. Чувствовались небывалые пространства, сквозь которые пролетел метеор, его размах, иная скорость и иные возможности. Внутренняя обугленность и внешний свет. Вот эти-то вещи и лишали его веса, вытягивали в высоту, струились бесцветным пламенем вдоль всей его фигуры. Он весь – жил. Глаза то расширялись, и белки делались светлее, солнечнее, то сужались в раздумье, словно конкретизируя мысль и слово. Он любил улыбку, улыбался часто и радостно. Ничего от депрессии, мрачности. Когда я как-то пожаловался ему на депрессию, сказал: «Депрессию отменяем, вот вам тема. Пишите статью». Я отошёл разочарованным – не вник в мои беды – и начал писать статью в тот же день. Депрессия прошла.

Регина Чертова

Вторая встреча с отцом Александром состоялась 19 февраля 1981 года, на венчании Наташи с Сашей (Наталии Чертовой и Александра Андрюшина. – Ю.П.). Я впервые присутствовала на венчании. Отец Александр выглядел очень величественно в своём красивом одеянии священнослужителя, и в то же время от него исходило ощущение теплоты и радости. За столом это был уже простой, весёлый, вполне земной человек. Он с удовольствием отведал стоящие на столе закуски и, помню, особенно похвалил приготовленный мною печёночный паштет и икру из сушёных белых грибов; он сказал, что это его любимые блюда и что хотя он бывал во многих домах, но такой вкусной еды не ел никогда. Мне было очень приятно.