– Потому что наконец поумнел, – ответил Мэтт. – Ты не по­веришь, как я тосковал по тебе.

Хоуп вспомнила о своих бессонных ночах, о мучительных ме­сяцах, когда она считала, что больше никогда не будет счастлива.

– Поверю. Я тоже тосковала по тебе. Думала, ты больше не вернешься. Но умолять тебя я не могла. Сам понимаешь…

– Я долго не понимал этого, – признался Мэтт. – Наверное, все дело в том, что я считал тебя прежней Хоуп, которой и в голо­ву бы не пришло повысить голос. Хоуп, которая при малейшем намеке на ссору просила прощения даже тогда, когда не была ви­новата. Честно говоря, я думал, что ты любишь его и поэтому не звонишь мне каждые пять минут и не умоляешь вернуться.

– Ох, Мэтт… – Хоуп повернулась к нему лицом. – У меня с Кристи ничего не было. Я флиртовала с ним, вот и все, но не су­мела вовремя дать ему понять, что это просто флирт. Я не любила его. Он ничего для меня не значил. Но рисковать из-за этого на­шим браком я не имела права. Я была набитой дурой.

– Ты ни в чем не виновата. – Мэтт нежно погладил ее по ли­цу. – На самом деле я все это знал, но моя гордость страдала. Я не понимал, как ты могла решиться причинить мне боль и почему не умоляешь меня вернуться…

Хоуп покачала головой.

– Если бы я умоляла тебя вернуться, ты решил бы, что измена была, и возненавидел бы меня. Ты должен был простить меня сам, – серьезно сказала она.

– Когда я начал думать об этом, то многое понял, – ответил Мэтт. – Я вел себя недопустимо. Когда мы переехали сюда, я все бросил на тебя, а сам погрузился в свои проблемы. И они оказа­лись мне не по плечу.

– Кстати, ты никогда не говорил мне о трудностях с кни­гой, – сказала Хоуп. – Если бы я знала об этом, то пойяла бы, почему с тобой так…

– Трудно жить? – Мэтт поморщился. – Мне не хотелось при­знаваться тебе. Я много лет считал себя способным на все, а ока­залось, что это не так. Признаться в своем бессилии было бы слиш­ком унизительно. Извини. В результате я стал полным ублюдком. Я забыл о тебе и детях. – Его глаза были полны боли. – Меня убивала мысль о фиаско! Я боялся, что ты скоро обо всем узнаешь, и не мог этого вынести. Я притащил тебя в незнакомое место, предоставил осваиваться в одиночку, а сделать свою часть дела так и не сумел.

– Мэтт, никакого фиаско не было. – Глаза Хоуп сияли. – Я люблю тебя и горжусь тобой. Конечно, ты не совершенство, ну и что? Я и сама не совершенство! – засмеялась она.

– Знаю. Но я забывал о тебе, а это непростительно. Клянусь, это больше не повторится. Особенно теперь. – Он бережно по­ложил руку на выпуклый живот Хоуп.

– Это твой ребенок! – выпалила она.

– Я знаю, – ответил Мэтт. – Знаю, что ты ничего не позволи­ла бы себе с другим мужчиной. Я должен был сразу понять это. Но, увидев тебя с ним, я почувствовал себя полным неудачни­ком, окончательно пал духом и решил сбежать от всего. В том чис­ле и от тебя. – Он понурился. – Если бы я тогда не впал в де­прессию из-за своего романа, ничего этого не случилось бы.

– Но… – Хоуп была сбита с толку. – Как ты узнал, что я бере­менна?

– Во-первых, благодаря Милли. Она считает, что утренняя тошнота – признак каждой взрослой женщины, – усмехнулся Мэтт.

Он рассказал про маринованные овощи, вылитые в туалет.

– А во-вторых… – Мэтт запнулся. – Ты только не сердись, но вчера Сэм позвонила мне. Мы говорили о многом. В том чис­ле и о твоей беременности.

Хоуп возвела глаза к небу.

– Господи, я несколько месяцев умоляла ее не вмешиваться…

Поразительно!

– Сэм любит тебя.

– Меня поражает не то, что она позвонила. Я удивлена тем, что вы смогли побороть взаимную неприязнь и поговорить.

– Смогли. Между прочим, она прекрасно управляется с детьми. Когда они увидели ее в аэропорту, то просто взбесились от радости. А присматривать за ними тяжело. Не знаю, как ты справляешься, – сказал он. – Думаю, нам придется взять няню, чтобы было кому за­ботиться о малышах, если мы куда-нибудь отправимся.

Хоуп растерянно уставилась на него.

– Какую няню? Куда отправимся? О чем ты говоришь? Мы еле сводим концы с концами, у нас нет денег даже на бэби-ситтер. Ты что, решил вернуться в агентство?

– Это долгая история, – вздохнул Мэтт. – Видишь ли, Адам выздоровел, а я успел побыть боссом и понял, что теперь мне бу­дет трудно работать под его началом. Поэтому я решил уйти. Сло­жись обстоятельства по-другому, мне осталось бы только одно: открыть собственное агентство.

Хоуп пропустила мимо ушей слова об обстоятельствах и встревожилась. Для этого же понадобится целое состояние! Откуда его взять?

– Так чего же ты хочешь?

Мэтт едва сдерживался, чтобы не расплыться в улыбке.

– Сейчас я тебе все объясню. Ты уже знаешь, что мой роман пека закончился провалом. Но когда я жил в Бате и тосковал о те­бе, то начал для собственного удовольствия писать юмористичес­кий роман. Конечно, это не высокая литература, но работал я с увлечением.

Хоуп все еще хлопала глазами, не понимая, куда он клонит.

– Так вот, Дэн убедил меня послать роман литературному аген­ту. Я подумал, что он рехнулся, но все же сделал это. Честно гово­ря, я был уверен, что мне даже отвечать не станут. Но как раз в тот день, когда Милли разыграла утреннюю тошноту, я начал про­сматривать почту и нашел там письмо от моего агента… – Он на­конец улыбнулся: ему очень нравилось произносить эти слова: «мой агент». – Так вот, агент буквально умолял позвонить ему, потому что я забыл указать в письме номер своего телефона. Я по­звонил, и… Ты не поверишь, но рукопись ему очень понравилась и он уже отправил ее на просмотр издателю! Они предложили мне четверть миллиона долларов за три книги… Хоуп, я добился своего! Теперь я писатель. У меня получилось!

– Ох, Мэтт… – простонала Хоуп. – Это чудесно. Я так гор­жусь тобой! – Она обняла мужа и крепко поцеловала его.

– Так что теперь мы оба при деле, – пошутил Мэтт, похлопав жену по животу.

– Есть еще одна вещь, – внезапно заволновалась Хоуп. – Я бы хотела остаться в Редлайоне. Это очень важно для меня. Как ты думаешь, мы сумеем это устроить?

– Покинуть этот оазис творчества?! – воскликнул Мэтт. – Ни за что на свете!

Николь впервые поняла, что ее жизнь бесповоротно измени­лась, когда в среду во второй половине дня она вышла из дома и увидела толпу фотографов. По крайней мере пятнадцать человек подняли в воздух камеры и защелкали затворами как сумасшед­шие. Николь инстинктивно обернулась, пытаясь понять, кого они снимают. Но за ее спиной не было никакой суперзвезды в тем­ных очках, пытавшейся сохранить инкогнито. Причиной этого массового психоза была она, Николь Тернер!

– Николь, что вы почувствовали, когда узнали, что ваш пер­вый сингл стал номером один? – крикнула женщина-репортер, державшая в одной руке диктофон, а в другой огромную сумку. – Вы позвоните Лорелее? Или ваша вражда все еще продолжается?