качественное отставание корабельной и береговой зенитной артиллерии (в особенности остро ощущалось недостаточное количество автоматических пушек и крупнокалиберных пулеметов) и технических средств наблюдения за самолетами. Нужно заметить, что подобное отставание было присуще не только Советскому Военно-Морскому Флоту, но и флотам всех других воевавших государств.

Зенитная артиллерия, особенно корабельная, не всегда могла самостоятельно справиться с отражением массированных ударов авиации. Быстрое развитие авиации требовало от зенитной артиллерии дальнейшего увеличения досягаемости ее снарядов, уменьшения времени их полета до цели, более совершенных методов управления зенитным.огнем. В отставании противовоздушной обороны от авиации в начале войны сказывалась определенная закономерность, выражавшаяся в запаздывании развития средств обороны от средств нападения.

Опыт войны показывал необходимость всемерного увеличения вероятности попадания в воздушные цели в любых условиях видимости и тем самым устранения возникшего противоречия между возможностями обнаружения этих целей и слежения за ними и возможностями поражения их.

В основу организации взаимодействия истребительной авиации с зенитной артиллерией на втором году войны был положен принцип предоставления первой широкой инициативы, но лишь когда соотношение сил истребителей обеих сторон обеспечивало возможность успеха. В других случаях инициатива оставалась у зенитной артиллерии.

Развитие радиотехнических средств обнаружения воздушного противника и наведения на него своих истребителей, естественно, во много раз увеличило значение этих средств в системе противовоздушной обороны. Дальнейшее их совершенствование, выражавшееся в увеличении дальности обнаружения воздушных целей, точности определения дистанции и пеленга, а также возможности непрерывного наблюдения за ними, позволило уменьшить непроизводительное напряжение истребительной авиации, вызывавшееся необходимостью барражирования или патрулирования над объектом. Применение радиолокации благоприятствовало созданию более целесообразной системы ВНОС и повысило эффективность ее работы.

Быстрое развитие советской истребительной авиации во [392] время Великой Отечественной войны, выражавшееся в последовательном увеличении скорости, потолка и маневренности самолетов-истребителей, а также их огневой мощи, вместе с развитием зенитной артиллерии и радиолокации позволило противовоздушной обороне каждого из флотов успешно справиться с ее задачами. Однако опыт войны показывал, что лейтмотивом в развитии тактико-технических свойств авиации являлось повышение скорости, дальности действия и потолка самолетов, а при решении ею ударных задач - массированное использование.

В силу этих обстоятельств перед противовоздушной обороной возникла необходимость поиска новых огневых средств борьбы с авиацией противника в районе боя, обеспечивавших большую успешность и действительность поражения новейших для того периода самолетов. Таким средством оказались ракеты.

Противоминная оборона на большинстве морских театров, в особенности на Балтийском, сразу стала предметом особой заботы командования. Масштабы и характер минной опасности, с которыми нельзя было не считаться ни на одном из морских и даже озерных и речных театров в течение всей войны, заставляли рассматривать противоминную оборону как один из важнейших видов повседневной деятельности.

Появление неконтактных мин с взрывающими устройствами, основанными на принципе влияния различных полей (каждого в отдельности и в комбинации с другими), в значительной мере затрудняло создание универсальных неконтактных тралов, какими, по существу, были некоторые контактные, преимущественно буйковые тралы, подобные тралу Шульца. Так, например, появление трех основных типов взрывающих устройств - магнитного, акустического и гидродинамического - определило возможность создания шести принципиально новых типов мин. Кроме таких взрывающих устройств в минах стали применяться приборы кратности, срочности, определенной избирательности, периодического изменения глубины установки, перебиватели тралящих частей, тралопропускатели и т. д. Не трудно заключить, что для создания соответствующих образцов тралов возникала необходимость не только быстрой разработки их целесообразной конструкции и организации серийного производства, но и предварительного изучения новых мин.

Трудности борьбы с новыми образцами мин в очень большой степени отразились на организации противоминной обороны. Начавшаяся война заставила принять спешные меры по защите кораблей от неконтактных мин и приступить к установке на боевых кораблях противоминной обмотки, а также к безобмоточному размагничиванию кораблей и подводных [393] лодок. Вопрос о наиболее целесообразных способах размагничивания подводных лодок, к сожалению, оставался открытым до конца войны. Значительно хуже обстояло дело со средствами борьбы с акустическими и особенно с гидродинамическими минами (последние появились у противника в конце войны). Отсутствие неконтактных тралов и некоторые недостатки в размагничивании кораблей привели в первый период войны к значительным потерям в тральщиках, в особенности на Краснознаменном Балтийском флоте.

По мере появления на вооружении Военно-Морского Флота неконтактных тралов, в том числе и катерных, эти потери значительно снизились, а эффективность траления увеличилась. Так, например, в 1944 г. тральщики Краснознаменного Балтийского флота вытралили в три раза больше неприятельских мин, чем за три предыдущих года войны.

Опыт противоминной обороны с исключительной убедительностью подтверждал значение минной опасности на тесных и ограниченных по размерам морских театрах или районах. Эта опасность особенно возросла по мере развития минного оружия и широкой возможности массовых постановок мин, в том числе и с воздуха. Возникла необходимость всемерного усиления внимания к минной разведке и организации противоминного наблюдения в районах, где минные действия неприятельской авиации были наиболее вероятны и представляли наибольшую опасность. Воздушная разведка в ряде случаев позволяла судить о характере минных действий противника, а аэрофотосъемка помогала не только обнаружить поставленные минные заграждения, но и приближенно определить место их постановки.

Организация минной разведки вместе с тем не исключала необходимости тральной разведки используемых фарватеров и наиболее важных в оперативном отношении районов.

Трудности быстрого обезвреживания обнаруженных минных заграждений, недостаточная уверенность в результатах тральной разведки или просто невозможность своевременного ее осуществления вызвали увеличение потребности в проводке кораблей за тралами. Этим в значительной степени обеспечивалась безопасность проводимых кораблей, но вслед-ствие неизбежной потери в скорости движения возрастали другие виды опасности. Однако отсутствие достаточно скоростных тралов и большая величина минной опасности заставляли до самого конца войны мириться с этим противоречием.

Возможность массированных минных постановок с воздуха в важных в оперативном отношении районах и применение мин с новыми взрывающими устройствами поставили на очередь вопрос о средствах, обеспечивающих хотя бы [394] быструю прокладку фарватеров в минном заграждении. Такими средствами в 1945 г. могли быть глубинные бомбы и прорыватели минных заграждений. Для разряжения плотных неприятельских минных заграждений на КБФ в нескольких случаях применялись глубинные бомбы с целью вызова контрминных взрывов. Очень малый опыт в таком способе борьбы с минами противника не давал к концу войны оснований для окончательных суждений о его эффективности. «Опыт противоминной обороты на всех театрах, а в особенности на Балтийском, говорил о необходимости значительного увеличения числа тральщиков всех подклассов, нехватка которых остро ощущалась в течение всей войны. Появление трудно вытраливаемых мин поставило на