Это Чазов на полном серьезе написал в качестве положительной характеристики Мясникова и его ректора. То, что после «театра» аспирантка уже без проблем защищала любую бредятину в качестве диссертации, это деятелей советской медицинской науки волновало, кажется, меньше всего.

Ну и коллекционирование полотен известных живописцев Мясникова интересовало больше, чем подготовка к лекциям в институте. У него такие шедевры в квартире висели! Довольно откровенная книга о самом себе получилась у него. Особым умом он не блистал, поэтому, хвастаясь, выложил о себе много такого, что вызывает элементарное отвращение к личности писавшего.

Так вот, самое главное, Мясников написал, что Сталину, когда его «на даче лечили», сделали электрокардиограмму и кардиолог поставил диагноз — инфаркт миокарда! Весь консилиум врачей, вызванных «на дачу», диагноз кардиолога, оставшегося безвестным, имя его Мясников не назвал, с гневом отверг.

Как только я за эту ниточку — «инфаркт миокарда», — потянул, весь клубок загадок вокруг убийства Иосифа Виссарионовича и распутался. Ничего загадочного в этой истории не осталось. Я с уверенность могу заявить, то, что я дальше напишу — не версия. Обвинительный акт.

Сначала немного диалектики. Я люблю приводит в пример Великую Французскую революцию. После нее элита французская тоже «перерождалась». Трижды буржуазная Франция делала попытки вернуться в сословное монархическое общество. Каждое возвращение — своего рода прививка. Вакцина в виде ослабленного возбудителя заболевания сословностью. Наполеоновский маршал Мюрат родился в семье трактирщика, простолюдина, отважно воевал в революционной армии. А потом стал у Наполеона герцогом. К Третьей Республике Франция от феодализма окончательно излечилась. А до этого там тоже рассуждали, что буржуазный строй нестабилен…

В арсенале подонков из ОПТУ, которые тоже хотели стать «мюратами», только не герцогами, а владельцами фабрик-заводов (все-таки РИ из капитализма шагнула в социализм, а не из феодализма в капитализм), еще во время Г. Ягоды появилось методика совершения политических убийств. Называется она — «залечить насмерть». Грамотно методику придумали. Болел-болел человек, его лечили-лечили, но не все болезни излечимы, человек от болезни неизбежно умирает. А медицина — штука сложная, там специалистом нужно быть, чтобы понять, зачем врачи вводят в область ягодичной мышцы какой-то мутный раствор. И вроде стараются люди в белых халатах победить недуг, но вот М. Горький взял и умер. Оказалось, лечили его так, чтобы смерть ускорить. Следствием это было доказано, виновные расстреляны.

Давайте не будем страдать диссидентством и это признаем — следствием доказано, что М. Горький был убит медиками. Если кто-то еще живет иллюзиями, что люди в белых халатах все из себя ангелы, потому что халаты у них белые, и они лечить только могут, а убивать им клятва Гиппократа не позволяет, поклялись и стали непорочными… ну, что тут поделаешь?! Эльфийская наивность — заболевание психическое.

И не надо никаких «Лабораторий-Х», у врачей и так имеются в арсенале сильнодействующие вещества, которыми можно легко убить пациента, ошибившись нечаянно, либо преднамеренно с диагнозом. А уж оперативнику подобрать соответствующий медперсонал и вынудить его совершить преступление, особенно если за оперативником стоит нарком Государственной безопасности — это совсем смешной пустяк.

Русские большевики путь, пройденный Францией от феодализма к капитализму, через три реставрации, проходить не собирались. И знали, как этого избежать: чистки. В партии и в органах власти. Как только там накапливалось охвостье троцкистов и другой мерзости, мечтающей прыгнуть из «грязи в князи», стать новыми буржуями, так их превентивно лечили физическим трудом в морозных краях, самых зловредных и опасных — к высшей мере социальной защиты. Начавшаяся Великая Отечественная война и потом восстановление экономики в условиях угрозы возникновения новой, уже ядерной войны, от процесса чистки большевиков отвлекли. Масса расплодившегося охвостья стала критической, на XIX съезде КПСС чистка была объявлена, но опоздали фатально.

Зараза глубоко проникла в высшие структуры власти и партии, троцкизм стал сильнее большевизма. Самое опасное, что скурвилось не только высшее руководство партии в лице многих членов ЦК, но и высшее руководство армии и МГБ. Во главе МГБ оказался Виктор Абакумов. Этот человек, возглавляя СМЕРШ, порвал на полоски гитлеровские спецслужбы, но очень любил красивых баб и шикарные рестораны. Ясно, что полностью эту свою страсть он мог удовлетворить, если бы получил возможность приватизировать Магнитку.

В 1948 году умирает друг Сталина, Андрей Андреевич Жданов. Перед его смертью профессора из Лечсанупра наконец-то соизволили постоянно жалующемуся на боли в сердце А.А. Жданову сделать ЭКГ. Пригласили для этого опытного врача-клинициста Лидию Тимашук. Она сделала и поставила диагноз — инфаркт миокарда. Диагноз инфаркта по ЭКГ — штука даже для студента-медика достаточно элементарная. Сразу видны характерные изменения зубца Т и потом появляется комплекс S-Т. Тимашук была опытным кардиологом, поэтому ошибка исключена.

Похороны А.А. Жданова

Профессура, заметьте, не согласившись с диагнозом «инфаркт миокарда», вместо того, чтобы в ответ на заключение Тимашук написать обоснованное опровержение, стала гнуть женщину изменить свое заключение. Она не согласилась, тогда ее из кремлевской больницы уволили к чертовой матери. Лидия Феодосьевна не сломалась и написала письмо в МГБ! Но еще раньше Жданов умер. Ему же назначили активный режим! При инфаркте! Если человека с инфарктом послать прогуляться в парке, подышать кислородом, то он неизбежно умрет. Жданов и умер. Провели вскрытие — инфаркта не обнаружили. Ну, еще бы его обнаружили — вскрытие производила та же мафия!

А Тимашук ответа на письмо из МГБ не получила, потому что оттуда это письмо перебросили начальнику Лечсанупра и самой Тимашук, одному из тех, кто «лечил» Андрея Александровича, профессору П.И. Егорову. Он на сигнал, естественно, не ответил, но «сигнальщика» начал гнобить.

Лидия Феодосьевна не успокоилась и написала еще два письма секретарю ЦК АА. Кузнецову, она же не в курсе была, что Кузнецов принадлежит к Ленинградской мафии и эта мафия уже запланировала государственный переворот.

В процессе «Ленинградского дела» всплыли письма Л.Ф. Тимашук Кузнецову, одному из фигурантов дела. Они попали к следователю Рюмину и тот после первых же допросов врачей запросил санкции на арест своего министра, В.С. Абакумова. При Хрущеве на Абакумова навесили обвинение в фабрикации «Ленинградского дела». Вранье. Совсем наоборот дело обстояло, МГБ эту мафию, мягко говоря, прошляпило, а если не мягко — покрывало. Там ребята настолько обнаглели, что уже в открытую собирали на ярмарке членов ЦК, не ставя Политбюро об этом в известность. Если бы не анонимное письмо о сфальсифицированных выборах в Ленинградской партийной организации, то еще долго тамошние «коммунисты» резвились бы.