Это еще лагерная привычка.

Шмидт (Коху). Ну, давайте, говорите. С вами ничего не будет. Как вас зовут? Мы не в концлагере.

Кох. Йозеф Кох, господин обершарфюрер.

Шмидт. Профессия?

Кох (сразу без выражения). Я – грязная еврейская свинья.

Шмидт. Да нет же, приятель! Профессия, прежняя!

Кох медлит.

Маурер (бьет его). Говори! Кем ты был прежде, мямля! Резником в синагоге?

Кох (спокойно). Я был экстраординарным профессором, доктором философии Йозефом Кохом, лейтенантом в запасе, кавалером Железного креста первой и второй степени. Теперь я – грязный…

Шмидт (прерывает его). Достаточно! Значит, вы были почти образованным человеком, насколько это возможно для вашей расы. Теперь слушайте: мы хотим знать, почему вы прибежали сюда, кто вас прятал и где оба других, бежавших с вами, больше ничего. Понимаете?

Кох. Так точно, господин обершарфюрер.

Шмидт (мягко). Итак, кто вас прятал?

Кох. Никто, господин обершарфюрер.

Шмидт. Где двое, с которыми вы бежали?

Кох. Я этого не знаю, господин обершарфюрер.

Маурер. Завтра утром узнаешь. Лучше скажи сразу.

Шмидт (мягко). Вы знаете кого-нибудь в доме?

Кох (бросает быстрый взгляд на Росса). Нет, господин обершарфюрер.

Шмидт. Вы знаете, что был убит эсэсовец. Один из вас выхватил у него пистолет и застрелил его. Поэтому вы и смогли бежать. Это были вы?

Кох. Нет, господин обершарфюрер.

Росс медленно встает, идет к окну. Маурер вопросительно смотрит на него.

Росс (проводит рукой по голове). Похмелье. Немного свежего воздуха.

Маурер. Что, слабые нервы, господин вояка?

Шмидт (Коху). Кто это сделал?

Кох. Я его не знаю, господин обершарфюрер.

Шмидт. Вы же не хотите меня убедить, что у вас не было сговора!

Кох. Мы не договаривались. Нам сказали, что отпустят. Тут не о чем было договариваться.

Шмидт. Вы знаете, что вас ждет, Кох?

Кох. Так точно, господин обершарфюрер. Меня будут некоторое время допрашивать, а потом ликвидируют.

Шмидт. Хорошо, Кох. Эти допросы иногда могут продолжаться долго. Мы хотим знать, где прячется парень, который застрелил эсэсовца. Если вы скажете нам это, я позабочусь, чтобы вас… больше не допрашивали. Вы понимаете, что это значит. Где он?

Росс осторожно открывает окно. Анна идет к постели.

Кох. Я не знаю, господин обершарфюрер.

Шмидт. Вы здесь кого-нибудь знаете?

Анна поднимает глаза. Росс пристально смотрит на Коха.

Кох (оглядывается). Нет, господин обершарфюрер.

Грета (сияет). Это так захватывающе.

Шмидт. Послушайте, Кох. Вы знаете, что у нас бывают разные виды ликвидации?

Кох. Так точно, господин обершарфюрер.

Шмидт (Коху). Я обещаю вам, что вас просто расстреляют, больше ничего, если вы скажете, кто убийца.

Кох. Я этого не знаю, господин обершарфюрер. Мы разбежались в разные стороны.

Маурер закуривает сигарету. Не гасит спичку. Держит ее в руке. Кох невольно отшатывается.

Шмидт (заметил это). Вы не особенно мужественный человек, Кох, правда?

Кох (просто). Нет, господин обершарфюрер.

Шмидт. Тогда поймите! Вы нас не интересуете. Нас интересует тот, кто стрелял. Если вы нам скажете, где его найти, я вам обещаю, что с вами ничего не случится. Вообще ничего!

Анна включает радио. Очень тихо. Прислушивается.

Мак. Парень, давай! Это большая удача!

Шмидт. Вы спасете свою жизнь! Я вам это гарантирую.

Кох молчит.

Грета. Господи, как интересно! (От волнения засунула пальцы в рот.)

Маурер (подталкивает Коха). Говори, парень!

Шмидт (раздраженно Анне). Выключите эту штуку!

Анна. Это новости. Не хотите послушать? Русские всего в ста метрах от бункера фюрера. В…

Мак. Что?

Шмидт. Молчать!

Анна снова уменьшает звук.

Шмидт. Вы это слышали, Кох. Для чего вам болтаться на виселице в последний момент? Через несколько дней мы вас отпустим. Может, уже сегодня вечером.

Кох смотрит на него.

Шмидт. Это звучит заманчиво, правда? Мы вас отпустим!

Кох (без выражения). Так точно, господин обершарфюрер.

Шмидт. Это не производит на вас впечатления, приятель?

Кох. Сегодня утром нас тоже отпустили. Трое бежали. Остальные мертвы.

Мак. Какая наглость!

Шмидт (Коху). То было совсем другое. А это – мое личное обещание.

Грета взволнованно наблюдает.

Мак. Успокойся, гусыня!

Шмидт. Я возьму это на себя! Сразу же, Кох. Я сам отпущу вас. Как только мы поймаем того, вы сразу станете свободны. Без бюрократии. Ну, говорите!

Кох. Разве вы можете отпустить заключенного без разрешения гестапо?

Шмидт (весь наэлектризован, очень тепло). Конечно, могу! Я возьму это на себя. Итак, давайте, Кох! Я знал, что вы будете разумны.

Кох. Мы бежали с Руммель-плац. Я несколько раз оглянулся. Остальные были позади меня. Потом я их потерял. Наверное, они остались там.

Шмидт. Что? И это всё?

Кох. Ничего не было видно. Мы попали в самый центр бомбежки. Может быть, они погибли.

Грета. Понятно. Вполне могло быть!

Маурер. Заткнись!

Шмидт. Кох, я даю вам тридцать секунд на раздумье. (Смотрит на часы.)

Шмидт вытирает платком лицо. Кажется, что Кох сломался. Росс совсем отходит от окна. Все ждут. Шмидт бросает свой платок в лицо Коху. Кох поднимает его, протягивает Шмидту.

Шмидт (совсем другим тоном). Ну, свинья, ты попался. Теперь мы знаем, что тебе что-то известно, и мы это из тебя выколотим! Ты еще будешь умолять нас пристрелить тебя, если сможешь говорить…

Анна (неожиданно включает радио, которое до этого было едва слышно, на полную громкость). Слушайте! Они повторяют!

Диктор, очень громко:

– …Мы повторяем ужасную новость. Наш фюрер героически расстался с жизнью, исполнив свой последний долг. Гроссадмирал Дёниц…

Анна (кричит). Умер! Гитлер умер!

Шмидт. Что?

Шмидт и Маурер бросаются к радиоприемнику, Мак остается у двери.

Мак. Не может быть! Этого не может быть!

Маурер. Наверняка они его убили!

Анна. Кто?

Мак. Генералы!

Шмидт. Тихо! Черт возьми!

Голос диктора:

– …Дёницу поручено принять руководство…

Шмидт. А Гиммлер? Что с Гиммлером?

Голос диктора:

– …Борьба за достойный мир будет продолжена… Мы передаем траурный марш из «Гибели богов» Вагнера…

Грета (неожиданно кричит). Он сбежит!

Маурер. Проклятая собака!

В общей суматохе Кох подбежал к окну, вспрыгнул на подоконник, теперь стоит там, повернув лицо к комнате. Мак и Маурер собираются схватить его.

Кох (громко, изменившимся голосом). Назад, или я спрыгну! Я должен еще кое-что сказать!

Шмидт. Он не спрыгнет! Это же третий этаж! Если он прыгнет, то ему конец.

Кох (он изменился). Вы спрашивали меня! Вы хотели получить ответ. Получайте!

Шмидт (неверно понимает его). Давайте, Кох! Наконец-то вы ведете себя разумно. Спускайтесь