– Звоните, я буду вас навещать.

– До свидания.

– С праздниками всю вашу семью.

Я уже сделала несколько шагов в сторону прихожей.

– Постойте, Леночка, подождите. Сейчас Света мне поможет и завернет вам пирога. Только не отказывайтесь!

Отказаться от пирога не хватило сил, и я снова присела на диванчике в коридоре. На душе было нехорошо и тревожно, хотелось выгнать из мыслей сцену на кухне, Полинины непонятные выпадения из собственной личности, напоминающие в своей неприятности так называемую лобную психику – состояние, когда страдает кровообращение в отделах, отвечающих за личность и высшие эмоции. Я все пыталась убедить себя в бессмысленности расстраиваться по поводу каждого вновь появившегося симптома, ведь дураку понятно, что теперь все будет нарастать, как снежный ком. Света буквально через пять минут вышла из комнаты Вербицкой, хозяйским шагом направилась на кухню и вскоре вынесла мне довольно увесистый пакет.

– Спасибо, что пришли. Она очень ждала. Любит рассказывать про вас, про вашу больницу.

– А что еще говорит? Ничего не упоминала про внучек, про бывшую невестку?

– Я в курсе немного, о чем вы. Ее подруга Валентина заходила несколько раз. Она мне вкратце обрисовала ситуацию. Жалко, конечно, бабульку. Их поколение уже не сможет никогда к современным нравам привыкнуть. При мне эту тему не поднимала, но я пару раз слышала, что Полина Алексеевна периодически звонит, по-моему, им, когда дома никого больше нет. А так в целом за этот месяц вроде как ей получше стало, а потом неожиданно нога совсем отказала. Но иногда Полина Алексеевна вдруг как-то резко меняется: начинает плохо шутить, даже грубит немного. Ну, вы ж сами все видели. Я уже пятнадцать лет в этом деле, так что меня не удивишь. Хотя не так уж и плохи дела: она все помнит, соображает, старается себя обслуживать. Так что ничего. Потихоньку. Сколько бог даст, столько и проживет.

Решительным жестом мне был вручен пакет с пирогом и открыта дверь. Лифт ждать я не стала и пошла с седьмого этажа пешком.

Я была не в силах избавиться от неприятных мыслей. Находясь в печальной задумчивости, я открыла тяжелую подъездную дверь – и полетела носом в асфальт, споткнувшись обо что-то, чего не увидела из-за огромного пакета в руках. И вот оно под ногами – совершенно невероятная вещь: около подъезда «элитного» дома сумрачное дежавю приемного покоя нашей смертоубойной больнички, настоящий вшиво-чесоточный бомж. Слава богу, пирог был в плотном мешке и приземлился довольно удачно в отличие от меня и моей новой куртки и джинсов. Товарищ под ногами продолжал безмятежно посапывать, находясь, видно, под большой дозой всевозможных заменителей этилового спирта. Мерзкий поганец, просравший свою жизнь.

Да, господа присяжные, вот именно так и рассуждают доктора, изрядно потрепанные зловонием с самого дна человеческого падения. И никакого милосердия, твою мать, никакой клятвы Гиппократа. Потому что прямо сейчас ваша соседка из однокомнатной квартиры напротив каждый день, матерясь, пытается завести свою старую иномарку во дворе. Только после тридцатника встав на ноги, она не может позволить себе родить ребенка в одиночестве: ведь еще десять лет ипотеки, а мама с папой где-то за Уралом. А это милое существо под ногами взяло и загадило все, что было с такой щедростью подарено безумной рулеткой биологии. И можете теперь меня проклясть, но мне было бы по фигу, даже если бы продолжала носить белый халат.

Кое-как отряхнувшись и вызвав по телефону «Скорую», я села прогревать машину. Времени оставалось немного, так как надо было еще забрать из больницы Славку и по пути захватить у родителей Катрин.

Всю дорогу я рисковала попасть в предновогодний транспортный поцелуйчик, плохо следила за трассой, тщетно отгоняя воспоминания про болтающееся на дереве тело, жуткий холод, темноту и чувство абсолютной безысходности.

Господи, от этого стоило убежать. Ведь правда, стоило же… От грязи, ночного недосыпа… Как же все-таки смешно получилось, мадам Сорокина: взять и отдать то единственное, что имело для тебя смысл. Кроме Катьки, конечно. Зато теперь ты нормальный человек и твой ребенок имеет все то, что имеют большинство нормальных питерских детей: наверняка Болгария этим летом, всевозможные развлечения. И ты тоже, признайся честно, можешь теперь купить те самые замшевые туфли, которые якобы привезены из Италии.

Черт с ним со всем вокруг, черт с этим противным вонючим бомжем! Главное – не поцеловать никому зад перед Новым годом.

На перекрестке у «пятерки» «БМВ» сдали нервы, машина рванула на желтый свет – и тут же закономерный визг тормозов, удар. Все живы. И все встали. Надолго. Ну и хрен с ним… Я закрыла глаза. Показалось, что даже вырубилась на несколько минут. Очнулась я от свирепого гудения соседних машин, доведенных до нервного срыва предстоящими праздниками и дебильной аварией впереди. И тут все резко прояснилось, стало четким, подробным, как будто произошло только что. Ночная картинка с бутылкой посткорпоративного вина всплыла, как живая сцена из спектакля. Это он и был, тот несчастный дядька, повесившийся на дереве… Это он имел наглость припереться ночью, хватать своими чесоточными руками чистый бокал для вина, это он с наглым видом рассказывал про врачебную клятву, про призвание и прочую чушь и всячески издевался надо мной, сволочь. За что и получил бутылкой по физиономии. Дважды не умирают, думаю, хоть тут я совершенно права. Как славно, когда безумие становится хотя бы осязаемым. Тогда не страшно.

Все, завтра Новый год. Разъезжаемся, господа.

Новогодняя ночь прошла на территории моих родителей, и каждый из ее участников мучил время по-своему. Все происходящее напоминало запутанный японский театр, где одна роль могла совершенно не пересекаться с другой. Папа и Славка утомленно дремали, Катрина бешено носилась, норовя задеть кого-нибудь горящими бенгальскими огнями. Я помогала маме со столом в меру накатившей лени и апатии. Братья со своими дамами существовали совершенно отдельно на другом краю стола и не собирались делить ни с кем темы своих разговоров. Хотя, боюсь, их разговор не был бы особенно интересен остальному собранию. Периодически маман пыталась соединить всех родственников какой-нибудь «общей» темой: предстоящее появление нового внука или внучки, Славкино почетное служение на благо народу с перспективой бурного карьерного роста, моя дурацкая работа, Катькины успехи в школе, но толком ничего не получалось. Доктор Сухарев периодически выходил в туалет, засовывая телефон в задний карман джинсов. Звуковой фон благоприятствовал конспирации: Первый канал выплескивал на россиян бездарные и очень громкие децибелы. Все прошло ровно, и около часа-двух народ уже откровенно зевал.

Проблема транспортировки домой была решена благодаря Славке, который мужественно отказался от бокала шампанского в пользу предстоящей завтра дороги в Карелию. Я же здоровья не жалела, особенно в предвкушении финальной беседы с Катькой о ее предстоящем нахождении у бабушки до десятого января, и около двух садилась в машину совершенно пьяной.