Павел разговаривал по телефону; под дорогими полотнами современных живописцев на диване сидела Роза.

— Дорогая девочка, ты так славно потрудилась, — сказала Роза, трижды целуя Катеньку и радушно обнимая. — Просто не могу поверить, что ты все выяснила. Я позвоню Цейтлиной немедленно… Как только ты упомянула Палицыных, Сашеньку и Ваню, у меня возникло чувство, что я их откуда-то знаю.

— Вы не говорили, что у вас есть брат.

— Я хотела с чего-то начать, даже сейчас мне нелегко произносить его имя, говорить о нем… — Роза замолчала, на секунду прикрыла глаза. — В любом случае, я не была уверена, что вы что-то найдете. Но, Катенька, не знаю, как вас благодарить! Вы подарили мне меня.

Сейчас фиалковые глаза были вновь открыты.

Катенька увидела, что Роза с трудом сдерживает рыдания.

— Хотите, чтобы я продолжала? — Катенька поняла, что очень хочет выяснить, что стало с остальными членами семьи Розы, особенно с Карло. Но ее не покидало чувство вины. Неужели ее захватила драма, трагедия чужих людей?

— Да, вот деньги для КГБ, — сказал Павел Гетман, обходя стол и обнимая Катеньку. Он передал ей конверт. — Я знал, что нанял нужного человека.

При этих словах Катенька поймала взгляд Розы и они заговорщически улыбнулись.

— Идите, найдите Палицыных. Живы ли они, жив ли хоть кто-нибудь из них…

* * *

Деньги в сумочке жгли Катеньке руки. Она никогда не держала в руках столько денег, она была уверена, что их украдут или она их выронит. Катенька с облегчением вздохнула, когда вошла в кафе-бар «Пианино» на Патриарших и встретила двух гэбистов, «павиана» и «колдуна».

Она с минуту повертела в руках толстый конверт, потом открыла и показала им доллары.

— За эти огромные деньги я бы хотела побыстрее увидеть документы. Вы говорили, завтра, не так ли?

— Здесь вся сумма? — спросил «павиан», заглядывая в конверт.

— Да, господин Гетман не послушал моего совета и решил заплатить, — ответила Катенька.

— Все с портретами Авраама Линкольна? — уточнил «колдун».

— Понятия не имею, — презрительно сказала она, ее воротило от их гангстерского жаргона.

— Цветок Северного Кавказа! Ты узнáешь, как делаются дела! — засмеялся «колдун». Когда она протягивала конверт через стол, он похлопал ее по руке. — Красавица. Красавица, как ты.

Катенька, вздрогнув, отдернула руку.

— Завтра в моем кабинете вы получите дела Сашеньки, Ивана, Менделя и Гольдена, — пообещал «павиан». — Все, что у нас есть.

Катенька встала, но «павиан» схватил ее за руку своей липкой лапой.

— Эй, красавица, подожди, к чему такая спешка? Пожалуйста, передайте господину Гетману, что это лишь начало нашего сотрудничества. И вам как историку будет интересно. У нас много любопытных материалов периода «холодной войны», которые могут заинтересовать западную прессу и издателей. Вы же были в Лондоне. Мы выплатим вам процент, если вы сможете заинтересовать газеты или лондонские издательства…

— Я передам господину Гетману.

— Глоток старого виски? — предложил «колдун». — Это знаменитая марка — «Гленфиддич»! Его предпочитают все королевские фамилии Европы! За наше историческое партнерство с Англией!

— Я опаздываю, — ответила Катенька, мечтая оказаться подальше от этих омерзительных людей, которые, казалось, изо всех сил тужились, чтобы переплюнуть чекистов, уничтоживших Сашеньку и Ваню.

Она выбежала на улицу. Весенняя Москва словно пробуждалась к новой жизни. Патриаршие утопали в сирени и фиалках. Катенька купила себе порцию мороженого и сидела, любуясь подснежниками, пробившимися из-под корней деревьев, наблюдая за гордыми лебедями на прудах, — своими широкими белоснежными крыльями они защищали молодняк, еще покрытый серым пухом.

Из автомата она позвонила Сатинову. Трубку сняла Марико.

— Отец болен. Он слег. Еле дышит.

— Но мне нужно многое ему рассказать. Я нашла Снегурочку, а Лала Льюис рассказала мне, какой он герой, как помог детям…

— Вы уже достаточно с ним наговорились. Не звоните больше. И Марико бросила трубку.

16

«Выездное заседание Военной коллегии Верховного Суда СССР на спецобъекте 110 (так называлась Сухановская тюрьма — особая тюрьма, созданная Берией в Видном под Москвой, в бывшем Екатерининском женском монастыре). 21 января 1940 г., 3.00.

Председательствующий В. В. Ульрих: Обвиняемый Палицын, вы ознакомились с обвинительным заключением? Понимаете суть предъявленных вам обвинений?

Палицын: Да. Я, Иван Палицын, предъявленные обвинения понимаю.

Ульрих: Заявляете ли вы отвод кому-либо из судей?

Палицын: Нет.

Ульрих: Признаете ли вы себя виновным?

Палицын: Да, признаю.

Ульрих: Вступили ли вы в сговор с Менделем Бармакидом и вашей женой Александрой Палицыной с целью убийства товарища Сталина и других членов Политбюро ЦК ВКП(б)?

Палицын: Моя жена никогда не участвовала в этом заговоре.

Ульрих: Да полно, обвиняемый. Вот перед нами подписанные вами собственноручно показания, в которых вы признаете, что вы и означенная Александра Палицына…

Палицын: Если это нужно партии…

Ульрих: Партии нужна правда. Хватит играть, начинайте говорить как есть.

Палицын: Да здравствует ВКП(б)! Я с шестнадцати лет — верный и преданный большевик! Делу партии никогда не изменял. Всю сознательную жизнь я всеми силами служил партии и лично товарищу Сталину. То же могу сказать о своей жене Александре. Но если партия потребует…

Ульрих: Партия требует одного: вы признаете свою вину по всем пунктам обвинения?

Палицын: Да, признаю.

Ульрих: Вам есть что добавить к этому, обвиняемый Палицын?

Палицын: Я остаюсь всей душой преданным ВКП(б) и лично товарищу Сталину! Я тяжко провинился перед ними, совершив непростительные преступления. Если ко мне будет применена высшая мера наказания, я умру с радостью и с именем Сталина на устах. Да здравствует партия! Да здравствует Сталин!

Ульрих: В таком случае суд удаляется на совещание.

3.22: Суд возвращается.

Ульрих: Именем Союза Советских Социалистических Республик. Военная коллегия Верховного Суда СССР рассмотрела дело по обвинению Палицына И. Н.

Установлено:

Палицын И. Н. являлся членом антисоветской троцкистской группировки, связанной с провокаторами царской охранки и белоэмигрантскими кругами и направляемой японской и французской разведками. В состав названной группировки входили также: жена обвиняемого Александра Самойловна Цейтлина-Палицына, Мендель Бармакид и писатель Вениамин Гольден.