Шарлотте нравилось проезжать последние полмили, приближаясь к дому, нравилось, как он стоял на невысоком пригорке, нравилось то, что рядом с домом — озеро, а на нем — островок. Ей нравилась старушка, жившая в сторожке у ворот и безумно перепугавшаяся, узнав о приезде принцессы в Клермонт: бедняжка боялась, что ее выгонят. Шарлотта сама пошла к ней, чтобы успокоить, а когда выяснилось, что старушка взяла в дом воспитанников в надежде, что они будут помогать ей и ее слепому мужу, Шарлотта была растрогана.

— Вы найдете во мне друга, — сказала она. — Оставайтесь здесь, сколько пожелаете. Мне так приятно видеть, что вы преданы своему больному мужу!

Это были счастливейшие дни в ее жизни, даже счастливее, чем медовый месяц. Ведь тогда ей пришлось многому научиться. А теперь она уже многое знает и умеет.

* * *

Шарлотта и Леопольд были счастливы в Клермонте. Они старались жить как можно проще. Шарлотта объезжала окрестности, интересовалась людьми и радовалась возможности улучшить жизнь своих бедных соседей. Она даже заходила в кухню и занималась приготовлением еды.

Но больше всего Шарлотте нравилось ухаживать за Леопольдом. Ее хлопоты забавляли его. Она сама прогревала его постельное белье.

— Иначе как я узнаю, хорошо ли его прогрели? — говорила Шарлотта. — Не забывайте, когда вы приехали в Англию, вас так мучил ревматизм!

Шарлотта собственноручно проверяла, достаточно ли теплую воду принесли Леопольду для ванны, и очень часто, когда он ездил со своими приближенными на охоту, Шарлотта сама готовила к их возвращению ужин. А еще ей очень нравилось причесывать ему волосы.

Разумеется, простую жизнь удавалось вести не всегда. К ним приезжали гости из Лондона, в том числе и регент.

— Но, — признавалась Шарлотта, — после всех этих церемоний я с еще большей радостью возвращаюсь к простой жизни.

А вскоре она стала еще счастливее, ибо снова обнаружила, что у нее будет ребенок.

— На сей раз, — заявил Леопольд, — мы должны позаботиться о том, чтобы все было хорошо.

И он предупреждающе поднял палец, а она схватила его и укусила — легонько, просто чтобы его немного шокировать и позабавить. Ведь сколько бы он ни пытался изменить ее, Шарлотта постоянно напоминала Лео, что она навсегда останется сорвиголовой, и ничего с этим не поделаешь.

Леопольд притворно вздохнул и пробормотал:

— Я так и думал.

Подчас Шарлотта не удерживалась от искушения и садилась за письмо Мерсер. В конце концов, это была многолетняя привычка, а Леопольд ведь не говорил, что ему не понравится, если она будет переписываться.

Бедняжка Мерсер, выйдя замуж за ужасного графа де Флохоля, разумеется, не могла наслаждаться таким блаженством.

— Этот брак для меня все. Это все мое счастье! — писала Шарлотта и радостно подписывалась «Шарлотта Кобургская».

Все было готово.

«Вскоре, — подумала Шарлотта, — у меня родится ребенок».

Она надеялась, что это будет сын... сын для Англии. Но разве для нее на самом деле не все равно, мальчик у нее будет или девочка? Это же высшее счастье — иметь своего ребенка. Она, молодая принцесса, станет матерью...

— Я жду не дождусь этого дня, — сказала Шарлотта Леопольду.

— Имейте терпение! — предупредил он. Шарлотта в ответ громко расхохоталась.

— Ну как можно быть терпеливой в такой момент?

— Не только можно, но и нужно, — откликнулся муж. Милый Леопольд! Он, как всегда, прав.

Приданое младенца было сложено, надушено изысканными духами и лежало наготове в шкафу. Шарлотта порой перебирала крошечные вещички и укладывала их обратно. Сэр Ричард Крофт, известный акушер, должен был помогать доктору Бейли, одному из крупнейших врачей Англии.

Леопольд сказал, что он пригласит своего собственного медика, доктора Стокмара — на всякий случай, вдруг его помощь понадобится! Леопольд очень верил Стокмару, и Шарлотте он тоже нравился; в предыдущие месяцы она нередко с ним беседовала и была немало позабавлена тем, что он не одобряет ее бурной жизнерадостности. Строгие немецкие взгляды — которых придерживался и Леопольд, — требовали от женщины скромности, даже от принцессы. Но со временем дорогой Стоки — так прозвала его принцесса — попал под влияние ее чар и теперь был одним из ее горячих поклонников.

— Пусть он наблюдает за вашим здоровьем, мой дорогой, — заявила Шарлотта. — Право же, вы так порой суетитесь, что кажется, будто не мне предстоят роды, а вам.

Кроме докторов подле Шарлотты должна была находиться миссис Гриффитс, прекрасная сиделка, с превосходными рекомендациями.

— Ну, а теперь, — вздохнула Шарлотта, — мы можем лишь ждать... по возможности терпеливо... да, вы совершенно правы, мой дорогой, нам в любом случае придется проявить терпение.

* * *

В Клермонт приехала королева. Она хотела убедиться в том, что ее драгоценная внучка чувствует себя хорошо.

Шарлотта сидела в гостиной, окна которой выходили в парк, а королева рассуждала о родах. В этом она, конечно, разбиралась, ведь сама произвела на свет пятнадцать детей.

— У тебя будут самые лучшие доктора, — сказала королева. — Миссис Гриффитс — прекрасная сиделка. Я постаралась, чтобы ты была в надежных руках.

— Я очень польщена, Ваше Величество.

— Это очень важное событие. Ребенок, которого ты носишь под сердцем, будет когда-нибудь королем или королевой Англии.

— Да, я отношусь к этому очень серьезно, бабушка.

— Я рада, — немного язвительно промолвила королева, — что ты наконец посерьезнела.

— Я изменилась, бабушка.

— Приятно слышать. Я уеду в Бат с большим облегчением.

— А я буду молиться, чтобы воды оказали на вас желаемое воздействие и вы вернулись в добром здравии.

— Когда случится это великое событие, я немедленно вернусь. Мы сняли три дома на Сидней-Плейс. Елизавета поедет со мной и будет моей отрадой. Однако я собираюсь потребовать, чтобы сэр Ричард Крофт немедленнно переехал в Клермонт. И Гриффитс тоже.

— Они приедут сюда очень скоро, бабушка.

— Несомненно. Несомненно. Однако я предпочитаю, чтобы они уже были здесь, и распоряжусь на сей счет. Они прибудут завтра.

«Властная Старая Бегума!» — почти нежно подумала Шарлотта.

Когда готовишься стать матерью, то видишь других людей в ином свете. А может, ее просто перестало раздражать, что на нее смотрят как на ребенка, который не способен сам принять решение.

Теперь все ее помыслы были о Леопольде и о ребенке, которому предстояло родиться.

* * *