Вот как оценивает то решение Андропова Бобков:

— Когда пришел к руководству КГБ Шелепин, то, выполняя волю Хрущева, он провел кардинальную перестройку органов госбезопасности. Все внутренние оперативные управления (экономическое, транспортное и другие) были слиты в одно — второй главк, контрразведывательный, на правах отделов и отделений. Но самое главное — была упразднена внутренняя агентура. Та агентура, что создавалась в разных слоях общества годами, а то и десятилетиями. Все это делалось под флагом разоблачений преступлений Сталина, в русле решений съездов партии и пленумов ЦК. Вместо КГБ партия сама взяла на себя работу по защите существующего строя. Но, конечно, действовала присущими ей методами — ввела, например, институт политинформаторов. Но все это не решало главную задачу — знать, что происходит в стране, какие идут глубинные процессы, каковы настроения. Потом ведь шло воздействие из-за рубежа, работали зарубежные центры, НТС развивал активность, проникала агентура. Целью ее было создание неких организаций, оппозиционных власти. В тот же хрущевский период ежегодно происходили массовые беспорядки — стоит только вспомнить: Тбилиси, Темиртау, Чимкент, Алма-Ата, Муром, Бронницы, Нальчик, Степанакерт, Тирасполь, Краснодар. Везде начиналось с конфликта граждан и милиции, часто конфликта с автоинспекцией, а заканчивалось разгромом зданий райкомов, горкомов партии. Но удивительно, здания КГБ, как правило, были рядом — их не трогали. Что касается событий в Новочеркасске, то их трагическая развязка целиком на совести местных партийных органов. При Хрущеве, повторяю, массовые беспорядки случались каждый год. А за 20 лет, с 1965 по 1985 год, было всего пять случаев массовых беспорядков (в Грозном, Рубцовске, Ингушетии, Северной Осетии — ингушско-осетинский конфликт, и в Вильнюсе (1972 год) — самосожжение студента, приведшее к демонстрации. Поэтому когда Андропов возглавил КГБ, он пришел к мысли, что надо создавать управление по защите существующего строя. Идея родилась у него, а не в партии. И назвали новое управление «Управлением по борьбе с идеологическими диверсиями». Не совсем, конечно, удачное название, но так было. В составе КГБ его определили как «пятое», так и закрепилось за ним в повседневной деятельности это название. Разработали структуру, начали энергично создавать агентурный аппарат.

По сути, с организации пятого Управления и начал Андропов свою работу в КГБ.

Разве мог он забыть то октябрьское, промозглое утро 1956 года в Будапеште, когда увидел из окна посольства, как суетились небритые люди в традиционных венгерских шляпах, как они остервенело кололи ножами беззащитных людей, запихивали им в распоротые животы партийные книжки, а потом крепили им на грудь картонки с намалеванным словом «коммунист».

Такое не забывается. Такое заставляло думать о защите власти от внутренних оппозиционеров, начинающих тихо. Чем больше он узнавал Бобкова, тем лучше понимал, что этот человек создан для такой работы, для срыва идеологических операций: фронтовик и контрразведчик, аналитик, психолог и оперативник божьей милостью.

Почему Андропов видел на этом месте талантливого контрразведчика, а не идеологического работника? Потому что прочно связывал внутреннюю оппозицию с устремлениями западных спецслужб, исследовательских и пропагандистских центров.

Как бы там потом ни трактовали историки речь Черчилля в марте 1946 года в Фултоне, но старый антикоммунист оставался верен себе: этой речью он положил начало мобилизации Запада как сообщества англоязычных народов на борьбу с мировым коммунизмом. Понятия, которыми оперировал Черчилль, — «железный занавес», «пятые колонны», «тень, опустившаяся на континент», — скоро породили массу директив и разработок спецслужб. От года к году множились они, заряжая энергией разведцентры. Некоторые из них, добытые советской разведкой, ложились на стол Андропова. А потом заглавный лист украшала резолюция: Бобкову.

Суть этих документов соответствовала тому, о чем впоследствии писал руководящий сотрудник ЦРУ Г. Розицки: «Бороться с коммунистическим режимом на его собственной территории, оказывать помощь движению сопротивления, ослабляя лояльность граждан передачами по радио, листовками и литературой».

Самым первым таким документом, ставшим известным советской разведке, оказалась та, уже упомянутая в этой части повествования, директива президента Трумэна для ЦРУ, которому предписывалось ведение «пропаганды, в том числе с использованием анонимных, фальсифицированных или негласно субсидируемых публикаций; политические действия с привлечением… изменников…». Другая президентская директива ориентировала на тайные операции: «пропаганду; экономическую войну; превентивные прямые действия, в том числе саботаж, подрывную работу… включая помощь подпольному движению сопротивления… и эмигрантским группам освобождения».

Впечатляло и другое. Стоило здесь, в Советском Союзе, художнику или писателю создать нечто, звучащее как вызов устоявшейся системе ценностей, или бросить жесткий упрек власти, как западные службисты брали этих людей в разработку в духе вышеупомянутых директив для ЦРУ. И Андропову, и Бобкову было ясно: Запад под знаменем свободы пытается создать в Советском Союзе пятую колонну. И для этого ищет людей разного толка: ученых и художников, интеллектуалов и фрондеров, профессионалов в чем-то и суетящихся дилетантов. Но обязательно недовольных, амбициозных, агрессивных, тщеславных, авантюрных, интригующих, одержимых, закомплексованных и даже искренне жаждущих помочь власти улучшить систему.

То был не массовый поиск, а штучный. Поштучно найденных Запад нежил, холил, лелеял, поддерживал любые их намерения, оформляя как борьбу за свободу или за права человека. Но сколько было при том пены и грязи! И на фоне этого вертепа, где каждый искал свои интересы, начала оформляться структура с ясными очертаниями — пятое Управление.

Бобков выстраивал основную конструкцию, уникальную в истории спецслужб. Каждый отдел — направление идеологической или политической безопасности.

1. Отдел по борьбе с идеологическими диверсиями среди творческой интеллигенции, в сфере культуры, в средствах массовой информации. Отделом велась контрразведывательная работа на каналах культурного обмена, работа по линии творческих союзов, учреждений культуры, научно-исследовательских институтов.

2. Отдел планирования и проведения контрразведывательных мероприятий совместно с разведкой против центров идеологических диверсий. В задачу отдела входили пресечение деятельности НТС, борьба с зарубежными антисоветскими организациями и идеологическими центрами (такими как радио «Свобода», организация «Международная амнистия»), агентурное проникновение в эти структуры, мониторинг их состояния, планов и действий. Отдел занимался разработкой антисоветских и националистических групп, активных антисоветчиков и националистов, занимался академиком А. Сахаровым, националистической организацией Васильева «Память», организаторами антисоветского подпольного бюллетеня «Хроника текущих событий».

3. Отдел противодействия идеологическим диверсиям в учебных заведениях, научных учреждениях, в институтах академии наук, среди учащейся, студенческой и научной молодежи. Отдел вел контрразведывательную работу на каналах студенческого обмена, по пресечению враждебной деятельности студенческой молодежи и профессорско-преподавательского состава.