Я перевел дух. Душа еще до конца не обрела себя. Но страха в ней не было.

Не говоря ни слова, солдаты двинулись дальше. Я, так же молча, последовал за ними. С каждым шагом городок становился все ближе. Вдоль улицы, за каменной насыпью, журчала прозрачная чистая речка. Все здесь было каким-то миниатюрным, но уютным, смотрелось просто и безыскусно. Кое-где торчали столбы с протянутыми электрическими проводами. Выходит, здесь и электричество есть? Что-то я совсем запутался.

Котловину со всех сторон обступали высокие зеленые сопки. Небо все еще пряталось за сплошным покровом серых облаков. Проходя по улице, мы никого не встретили. Вокруг все замерло, не доносилось ни звука. Может, жители попрятались по домам и, затаившись, ждали, пока наша процессия пройдет мимо?

Солдаты подвели меня к одному из домов, оказавшемуся удивительно похожим на хижину Осимы. Почти точная копия. Спереди крыльцо, на котором стоял стул. Плоская крыша с печной трубой. Отличие лишь в том, что спальня была отделена от общей комнаты, внутри устроен умывальник и еще имелось электричество. В кухне холодильник. Небольшой, старый, но все-таки холодильник. На потолке электрическая лампочка. И еще телевизор. Телевизор?

В спальне – аккуратно застеленная узкая кровать.

– Побудешь пока тут. Придешь в себя, успокоишься, – сказал коренастый. – Это недолго. Пока.

– Мы уже говорили, что время здесь – не такой уж важный вопрос, – добавил долговязый.

– Совершенно не важный, – кивнул, соглашаясь с ним, коренастый.

– А откуда электричество?

Солдаты переглянулись.

– Здесь есть небольшой ветряк. В лесу. Там всегда ветер, – объяснил долговязый. – Без электричества тяжело.

– Холодильником нельзя пользоваться. А где тогда продукты хранить? – спросил коренастый.

– Ну, можно как-нибудь и без электричества… – протянул долговязый, – но с ним все же удобнее.

– Есть захочешь – бери в холодильнике что найдешь. Там, правда, ничего особенного, – сказал коренастый.

– Мяса здесь нет, рыбы нет. Кофе и выпивки тоже, – предупредил долговязый. – Поначалу скучновато будет, но ничего, скоро привыкнешь.

– Зато яйца есть, сыр, молоко, – успокоил коренастый. – Животные жиры ведь тоже нужны.

– Это все не местное, – продолжал долговязый. – За продуктами приходится на сторону ходить. Натуральный обмен.

– На сторону?

Долговязый кивнул:

– Ага. Мы ж не в изоляции живем. Есть и другие места. Ты постепенно все поймешь.

– Вечером тебе кто-нибудь поесть приготовит, – сообщил коренастый солдат. – А пока если скучно станет – можешь телевизор посмотреть.

– А какие здесь программы?

– М-м. Программы? – Вопрос оказался долговязому не по зубам. Он с задумчивым видом посмотрел на коренастого.

Тот задумался тоже, потом с серьезным видом заявил:

– Вообще-то мы в телевизорах не разбираемся. Даже не смотрели не разу.

– Может, новичкам от него какая-то польза есть. Вот и стоит здесь, – добавил долговязый.

– Что-то он должен показывать, – предположил коренастый.

– Ну, отдыхай пока, – сказал долговязый. – А нам надо обратно, на пост.

– Спасибо, что проводили.

– Ладно, чего уж там, – отозвался коренастый. – Ты по сравнению с другими здорово на ногах держишься. А то, бывает, измучаешься, пока доведешь. На себе тащить приходится. А с тобой просто.

– Ты ведь хотел здесь с кем-то встретиться, да? – спросил долговязый.

– Точно.

– Значит, встретишься, – уверенно проговорил он и для убедительности несколько раз кивнул. – Здесь мир тесный.

– Чем скорее привыкнешь, тем лучше, – посоветовал коренастый.

– А как привыкнешь, дальше совсем легко будет, – поддержал его долговязый.

– Спасибо вам за все.

Солдаты, стоявшие передо мной, как в строю, картинно вскинули руки, отдавая честь. Снова забросили винтовки за спину и быстро зашагали по улице. Вероятно, они охраняли тот вход и днем, и ночью.

Я пошел на кухню и, заглянув в холодильник, обнаружил помидоры, кусок сыра, яйца, репу, морковь. Молоко в большом керамическом кувшине. Нашлось и сливочное масло. Увидев на полке хлеб, отрезал кусочек, Хлеб оказался вполне съедобным, только слегка зачерствел.

На кухне была мойка с краном, из которого текла чистая прохладная вода. Наверное, качали из колодца электронасосом. Наполнив стакан, я сделал несколько глотков.

Я выглянул в окно. Небо над котловиной по-прежнему закрывали пепельно-серые облака, но дождя пока не было. Я долго смотрел на улицу, но так никого и не увидел. Городок будто вымер. Или жители почему-то старались не попадаться мне на глаза.

Отойдя от окна, я сел на стул. Всего их было три – из твердого дерева, с прямыми спинками. Стоял еще квадратный стол, который, похоже, несколько раз обновляли лаком. На оштукатуренных стенах комнаты – ни картинки, ни фотографии, ни календаря. Просто белые стены. С потолка свисала лампочка с простым стеклянным абажуром, пожелтевшим от температуры.

Комната была чисто убрана. Я провел пальцем по столу и подоконнику – ни пылинки. На оконном стекле – тоже ни пятнышка. Кастрюли, столовые приборы, вся утварь хоть и не новые, но в полном порядке, вычищены на совесть. Рядом с кухонным столом – две старомодные электроплитки. Стоило повернуть выключатель, как спираль стала наливаться алым жаром.

Единственным предметом обстановки в комнате, кроме стола и стульев, был большой цветной телевизор – старый, еще в деревянном корпусе. Такие, наверное, делали лет пятнадцать-двадцать назад. Пульта к аппарату не полагалось. Похоже, его подобрали где-то на улице. (У всех электроприборов в комнате был такой вид – будто их принесли со свалок, куда хозяева выносят всякое старье. Чистые, исправные, но собранные с миру по нитке и давно отслужившие свой век.) Я включил телевизор. Показывали старый фильм – «Звуки музыки». Я его со школы помню, смотрел на большом экране – в кинотеатр нас, малолеток, водила учительница. Один из немногих фильмов, что я видел в детстве (некому было со мной ходить в кино). Папаша-солдафон, полковник фон Трапп, уезжает в командировку в Вену, а оставшаяся с его детьми гувернантка Мария берет их в горы на пикник. Сценка на лугу – беззаботные песенки под гитару. Знаменитые кадры. Я сидел перед телевизором как завороженный. Будь в детстве со мной рядом такая Мария, может, вся моя жизнь сложилась бы по-другому (помню, и в первый раз я подумал то же самое). Но такого человека не оказалось. Чего уж теперь говорить…

Я вдруг спустился на землю. Надо же, оказавшись в таком месте, прилип к «Звукам музыки»… Почему именно «Звуки музыки»? Интересно, как сюда сигнал идет? Может, ловят какую-нибудь станцию через спутниковую антенну? Или видеокассеты крутят? «Скорее всего, кассеты», – подумал я, пощелкав переключателем и не найдя ничего, кроме этого фильма. На остальных каналах мельтешила «пурга». Белый, испещренный шершавыми точками экран и хаотический треск помех напоминали бешеную песчаную бурю.