– Вот оно что... – пробормотал Ланиус.

Он никогда не был настолько бесцеремонным. Хотя вполне мог быть таким. Интересно, многие ли из женщин способны врезать королю Аворниса? Ланиус пожал плечами. Ему это было неинтересно.

Он хочет просто уложить ее в постель? Или он хочет чего-то большего? А если так, может ли и она хотеть этого? – Какое ему дело, в конце концов.

Гвардеец засмеялся:

– Клянусь богами, ваше величество, вы и вправду задаете много вопросов.

Ну конечно, – ответил Ланиус с некоторым удивлением. – Как же я выясню, если не буду спрашивать?

Это был очередной вопрос. Раньше чем солдат сообразил, что это так, король сказал:

– Отведи меня к нему.

Когда Ланиус вошел в маленькую комнату Отуса, бывший раб низко поклонился.

– Приветствую, ваше величество, – произнес он. – Как вы сегодня? – Он был безупречно вежлив, и только старомодный акцент южанина говорил о его происхождении. – Чем могу быть полезен?

– У меня все хорошо, – ответил Ланиус – Я пришел поинтересоваться, как дела у тебя.

– У меня? Довольно неплохо. – Отус засмеялся. – У меня много еды. Никто не дает мне много работы. Мне даже удается быть чистым. По большей части я счастлив, как корова на лугу.

– По большей части? – это была зацепка, которую Ланиус искал. – А в чем ты несчастлив? Как мы можем сделать тебя счастливым?

– Ну, здесь есть девушка, на которую я положил глаз. Отус был прям. Возможно, это шло из тех лет, когда он был рабом – тогда он не мог скрыть ничего и не имел ничего достойного, чтобы скрывать. Но не исключено, что такова была его натура. Какая разница? Отус продолжал:

– Я не знаю, хочет ли она иметь что-то со мной. – Он вздохнул. – Если бы моя собственная женщина была со мной – и здоровая, это ясно, – я бы и дважды ни на кого не посмотрел, но я одинок.

– Я понимаю, – сказал Ланиус. – Ты пытался выяснить, как она относится к тебе?

О да, – бывший раб кивнул. – Но это трудно объяснить, если вы понимаете, о чем я. Она не приходит и не говорит прямо, чего хочет. Она заставляет меня гадать. – Он бросил на Ланиуса открытый взгляд и простодушно улыбнулся.

– Все сложнее, чем ты привык?

– Сложно! Вот верное слово! – Отус снова кивнул, на этот раз более выразительно. – Вернее не скажешь! Что мне делать?

– Продолжай попытки выяснить. Вот все, что я могу тебе предложить, – ответил Ланиус – Нет, еще кое-что... надеюсь, тебе повезет.

– Спасибо, ваше величество. – Отус лукаво улыбнулся. – Могу я сказать ей, что вы надеетесь, что мне повезет? Если она услышит, вдруг мне выпадет наконец удача?

Король тоже улыбнулся в ответ.

Можешь, если желаешь. Я надеюсь, это поможет. Выйдя из комнаты, Ланиус обратился к стражникам:

– Если он захочет уединения, разрешите ему. Только не пускайте его одного бродить по дворцу. Но вам не нужно оставаться с ним в одной комнате.

Гвардейцы заулыбались и кивнули. Один из них сказал:

– Будь я проклят, если мне была бы нужна компания – кроме девушки, разумеется.

– Да. Кроме девушки. Это то, что я имел в виду, – согласился король.

– Вы уверены, что это безопасно, ваше величество? – спросил другой стражник.

– Нет, не уверен. Но я так думаю. Птероклс, похоже, все-таки вылечил его. А если волшебник ошибся, я предполагаю, что вы в таком количестве будете в состоянии удержать Отуса от того, чтобы он не наделал много вреда.

Солдаты снова кивнули. По их виду было ясно, что они тоже так думают. Гвардеец, который первым заговорил с ним, усмехнулся.

– Тут еще кое-что. Мы знаем, что Отус хочет быть наедине с Калиптой, но не знаем, хочет ли она быть с ним наедине.

– Верно, мы не знаем. Но мне кажется, что Отус заслужил возможность выяснить это. А вы как думаете?

Стражники переглядывались, обдумывая его слова. Затем, в большем согласии, чем минуту назад, они снова кивнули.

Король Грас сверг Василко и уничтожил почитание Низвергнутого в Нишеватце. Он доказал принцу Лейзетину, что поддержка Низвергнутого и участие в атаках на Аворнис не самые разумные вещи, совершенные Лейзетином, – он убедил его дорогой ценой, способом, незабываемым для человека, который был купцом только тогда, когда не занимался пиратством. Теперь Грас вел свою армию на восток, к Йобуке, которая тоже участвовала в набегах на аворнийское побережье. Он хотел, чтобы все черногорцы запомнили, что они не могут безнаказанно наносить урон южному соседу.

Пока его армия двигалась на восток, Грас настороженно наблюдал за погодой и за хлебом, зреющим на полях. Когда урожай будет убран, армия больше не сможет кормиться с полей, и ему придется уходить домой, а он хотел напомнить не только Йобуке, но и Грвейсу, который располагался еще дальше на востоке, о своем существовании.

Равно, который правил на землях между Гайзердзиком и Йобукой, был недружелюбен к ним обоим и не посылал корабли в поддержку тем, кто разорял восточное побережье Аворниса. Грас приказал своим людям вести себя сдержанно, пока они шли по его землям. В благодарность правитель прислал фургоны с провиантом.

– Я знаю, что нам следует делать, – сказал Гирундо как-то вечером, когда армия разбила лагерь. Заходящее солнце окрасило его золоченый шлем и кольчугу красным светом, как кровью. – Почему бы нам не стать пекарями?

– Пекарями? – переспросил Грас, разглядывая пряди седины в бороде генерала.

Впервые они встретились молодыми офицерами, впрочем, Гирундо был помоложе. Конечно, Гирундо оставался младше Граса по возрасту, но теперь ни один из них не был больше молодым. «Куда ушли все наши годы? » Куда бы они ни ушли, он не мог вернуть их назад.

Тем временем энтузиазм переполнял Гирундо. – Да, пекарями, клянусь бородой Олора. У нас есть вся эта пшеница. Мы можем печь хлеб и продавать его дешевле, чем кто-нибудь в черногорских городах-государствах. Мы опередим всех купцов и заставим их скрежетать зубами, и вернемся домой богатыми.

Он широко улыбнулся, и Грас улыбнулся ему в ответ. Никто не мог бы сдержать улыбку, когда Гирундо широко улыбался.

– Ты сошел с ума, – сообщил ему Грас. Гирундо поклонился:

– Спасибо большое, ваше величество.

Если кто-нибудь спорил с Гирундо, как правило, этот человек проигрывал.

Йобука не была так удачно расположена, как Нишеватц или Гайзердзик. Чтобы компенсировать данный недостаток, аворнийцы, которые строили город, и черногорцы, которые столетиями удерживали его, позаботились о его защите. Широкий, наполненный вонючей водой ров не позволял нападающим даже приблизиться к этим стенам. Иными словами, Грас не хотел штурмовать город.

Но, как и в случае с Гайзердзиком, этого ему делать не пришлось. Достаточно было появиться, напугать армию вне стен города, а затем пригрозить разорить поля, если принц Глеб не обратит на него внимания. Все это оказывалось удивительно легко. Если черногорцы не хотели встречаться с его людьми на поле битвы – а они очень ясно давали понять, что не хотят, – какой выбор у них оставался, как только не отступать назад в свою крепость? Грас не видел никакого выбора. А как только они отступали в крепость, это открывало ему доступ к окрестным полям и фермам.