Адепт отшатнулся от трона-узилища. Золотые лозы потрескались, сгорели изнутри, и ветер унес их пепел.

«Как внизу, так и вверху».

Тело Магнуса продолжало восстанавливаться, его мертвенно-бледная кожа приобрела жаркий кирпичнокрасный тон с бронзовым отливом. Атрофированные прежде мышцы вздулись, обретая прежнюю мощь. Из груди Алого Короля донесся низкий рокот, и его броня, прежде покрытая слоями ржавчины и зеленой патины, глянцево засверкала, словно только что откованная.

Циклоп поднял массивную голову, и спутанные космы расправились в блестящую копну багряных волос, охваченную золотым венцом.

Наконец примарх открыл глаз, и Ариман опустился на колени.

Воин заплакал от радости, не стыдясь слез: к его отцу вернулся ясный и чистый взор. В зрачке Магнуса кружились отблески немыслимых цветов; только что пробужденный, он уже видел дальше и глубже, чем когда-либо удастся Азеку.

И, возможно, даже отчетливее, чем раньше.

Как только Алый Король встал с трона жизнеобеспечения, тот рассыпался неровными обломками. Циклоп снова возвышался над легионерами, будто величественное божество. Он стал выше себя прежнего: обратившись в создание безграничной силы, Магнус сбросил с плеч гнетущее бремя совести и самоограничений. Его душа возродилась, но Ариман знал, что лучшую часть примарха, его верное и справедливое сердце, вернуть не удалось.

Алый Король вспыхнул золотым светом, который помчался вовне из круга менгиров. Планета вновь подчинилась стальной воле Циклопа, удерживающей его царство от распада, и свирепые грозы стихли. Мир за пределами громадных камней начал перестраиваться, изменяя свое податливое вещество согласно желаниям Магнуса.

Изможденные адепты Тысячи Сынов, сдерживавшие натиск бурь, обернулись и пришли в восторг: их отец никогда еще не был столь могучим, блистательным и полным жизни.

Сотни легионеров подходили к отцу, желая узреть его воскрешение, и Азеку оставалось лишь догадываться, как давно воины не видели здоровым своего примарха. Они ступали тяжело, с почти ощутимой усталостью. Адепты напоминали узников, только что освобожденных из заключения длиной в жизнь, или неразумных автоматонов с отключенным управляющим мозгом.

Бойцы пребывали на грани отчаяния, но с каждым шагом, приближавшим их к Алому Королю, все новые легионеры узнавали касание его света и словно бы просыпались. Окружив кабал Азека, сотни воинов дотрагивались латными перчатками до поврежденной брони вернувшихся братьев. Происходящее напоминало сбор паломников у святыни или встречу с божьим угодником.

— Ариман, — произнес Магнус, и все адепты Тысячи Сынов обернулись на голос их повелителя.

Корвид вскочил на ноги, будто марионетка в руке кукловода. Прочие легионеры расступились, и воины Азека, гордо вскинув головы, прошагали через толпу.

Подойдя к отцу, Ариман заметил, что огромный гримуар, унесенный им с этого мира, снова висит на цепи у бедра Циклопа. Корвид не брал книгу на поверхность Никеи, однако она вернулась к Алому Королю.

Преклонив колено, Азек поклонился генетическому прародителю.

— Не надо, — сказал примарх. — Сыны мои, отныне и впредь не вставайте передо мной на колени.

Ариман выпрямился и посмотрел Магнусу в лицо.

— Все вы спасли меня, и теперь я в неоплатном долгу перед вами, — промолвил Циклоп. — Я поражен вашей отвагой и преданностью, но вынужден молить вас о новой услуге.

— Говорите! — воскликнул Азек. — Для вас мы исполним все!

— В течениях Великого Океана мне открылся путь, по которому мы должны пройти. — Слова примарха слышали все присутствующие легионеры. — Магистр войны накапливает войска для решающего штурма Солнечной системы, и мы примкнем к нему в последней великой битве на земле Терры.

Ариман долго ждал от Алого Короля речи о будущем их легиона, но… Терра? Колыбель человечества?

— Мы соберем наши звездолеты в единую армаду и полным ходом отправимся на соединение с Хорусом. Настало время Тысяче Сынов вступить в навязанную нам войну и принести гибель тем, кто пытался унизить нас!

По толпе прокатились радостные возгласы, однако Магнус продолжал говорить.

— Будьте уверены, сыны мои, в грядущие дни всех нас ждут непростые испытания. Но, когда тьма окутает вас и померкнет надежда, ищите уверенность вот в чем: я сражаюсь не за Луперкаля и не за кого-либо из моих падших братьев. Я сражаюсь не за первобытные силы, алчущие власти над Галактикой. Нет, я сражаюсь за веру в светлое будущее — за мечту, сопровождавшую первые экспедиционные флоты в плавании по Великому Океану.

Выхватив золоченый хопеш, Циклоп воздел оружие.

— Я буду биться рядом с Хорусом, пока мы не ворвемся во Дворец моего отца! И тогда, пройдя через разбитые ворота и вскрытые хранилища, я верну себе первый и величайший осколок моей души, запертый в подземельях Терры!

Девять солнц сверкнули на блестящем клинке, и девять раз отразилось в нем всевидящее око примарха.

Ариман восторженно кричал до хрипоты, видя перед собой столь уверенного, целеустремленного и полного жизни отца.

То был Магнус перерожденный.

Алый Король, увенчанный огнем.

Исход любой войны обманчив.

Я понял это после сожжения Просперо. То же самое вскоре осознает мой отец. Можно биться отважно, честно, доблестно… и все равно проиграть.

Хотя некоторые придерживаются старого, как мир, утверждения о том, что в войне не бывает победителей, на руинах медленно гибнущего Империума воздвигнется нечто более славное. Нечто вечное.

Мой Планетарий.

Накопление мудрости — непрерывный процесс. Как наши предки подарили нам базовые знания, добытые тяжкими трудами, так и мы, новые хранители цепочки преемственности, обязаны вверить ее тем, кто придет после нас.

Несомненно, подробности надвигающейся битвы за Терру и веков кровопролития, которые неизбежно последуют за ней, сотрутся из памяти людей, когда смерть заберет последнего из тех, кто сейчас сражается на огненных рубежах. Факты о восстании Хоруса будут постепенно теряться с каждым пересказом, и однажды свидетельства очевидцев полностью сменятся простейшими мифологическими концепциями.

Время обточит кровавые грани истины о мятеже моего брата, и неоднозначность нынешних событий падет под неудержимым напором «правды», диктуемой триумфаторами. Останется лишь детская сказочка о том, как добро победило зло.

Я поставил себе задачу сохранить аутентичные записи о происходящем сейчас. Истину нужно спасти для потомков, но невозможно сберечь ее в искалеченных сердцах людей, которым предстоит увидеть, как горит колыбель человечества.

В библиотеках Тизки содержалась лишь толика того, что знал легион Тысячи Сынов, — мельчайшая доля всего, что ведомо мне. Океан избранного мира я стремился засеять чем-то гораздо большим. Ни много, ни мало — совокупностью всех накопленных человечеством сведений.