— Джо, ничего хорошего. У вас в офисе есть эта газета?

— Мне кажется, Артур ее выписывает. Я у него попрошу.

Филадельфийская газета «Сан» наняла политического обозревателя, который своим сарказмом приводил в восторг всех, кроме своей жертвы. И вот что он написал:

«Мы с моей старушкой собираемся воспользоваться гостеприимством округа Лэнтененго, которым в прошлом мы наслаждались в лице жизнерадостного Майка Слэттери и его жены Пег. Едем мы туда в связи с тем, что Майк пытается убедить сильных мира сего, чтобы они выдвинули в кандидаты на пост вице-губернатора Джо Чапина. Не знаю, что случилось с нашим другом Майком, ну разве что он решил особым местным способом проникнуть в высшее общество. Возможно, в Гиббсвилле Джо Чапин и крупная фигура, вполне пригодная для должности в своем округе, но в тот единственный раз, когда мы с ним встретились, он вел себя настолько недружелюбно, настолько снисходительно по отношению к простым людям, что я не могу представить, что он позволяет Майку обращаться к себе иначе, как „милорд“. Лорд Чапин обладает такими утонченными манерами, что просто не верится: неужели должность вице-губернатора оказалась для него достаточно благородной? Если бы в нашем штате была должность вице-короля, тогда было бы понятно, почему он, как говорят в веселой Англии, „внедрился“ в выборы. Правда, поскольку у нас подобной должности нет, ему приходится довольствоваться вице-губернаторской. Но разве вы, милорд, не знаете, какая это смертная тоска?

Однако, говоря всерьез, мы не настолько страдаем нехваткой кандидатов, что можем позволить себе выдвинуть любителя, единственной рекомендацией которого служит тот факт, что его дед когда-то на один срок был избран вице-губернатором. Если мы станем отбирать кандидатов по подобному признаку, почему бы нам не найти республиканца, который приходится четвероюродным родственником Джорджу Вашингтону? Более того, раз Майк Слэттери самым серьезным образом предлагает вторую по значению должность в нашем штате преподнести на серебряном блюдечке явному любителю, который за все свои пятьдесят два года ни разу не занимал ни одного государственного поста, возможно, мистер Слэттери теряет представление о реальности. И если это так, то хорошо, что мы узнаем об этом, пока еще не поздно».

Джо Чапин, прочитав статью, позвонил Майку.

— Майк, я не помню, чтобы я с этим человеком когда-нибудь встречался.

— Это не то, что меня волнует.

— А что тебя волнует? — спросил Джо.

— Его источники.

— Что-что?

— Его источники информации. У всех газетчиков есть свои источники информации. И у этого они самые лучшие. Он представляет «сильных мира сего», которых он, кстати, упомянул. Другими словами, он знает что-то, чего я не знаю, потому что меня в это не посвятили.

— Обо мне?

— Да, о тебе. Я завтра на несколько дней уезжаю из города. Когда вернусь, позвоню.

— Мне поехать вместе с тобой?

— О нет, спасибо за предложение, но эту работу я должен сделать сам.

Майк в тот вечер пришел домой и, не дожидаясь окончания обеда, заговорил с Пег.

— Ты, наверное, видела сегодняшний номер «Сан».

— Конечно.

— Они начали атаку на Джо.

— И на тебя немного тоже.

— Мне это вреда не принесет. Я знал, что они собираются сделать. Я об этом слышал еще на прошлой неделе. Они спросили меня, не возражаю ли я, и я сказал, что, конечно, не возражаю. Филадельфийские газеты могут принести мне кое-какую пользу, но нанести вреда не могут. Даже наоборот. Благодаря этой статье я смогу приобрести новых друзей.

— Ты, может быть, и приобретешь, но не Джо.

— Это совсем другое дело. Они надсмеялись над его слабостями. А меня представили как преданного друга. Лучше бы Джо вышел из игры, пока они не принялись за него всерьез.

— Почему? Он ведь знал, во что ввязывается.

— О нет, он этого не знал. Люди этого не понимают. Он расстроился. Я и по телефону это почувствовал. Не из его слов, а по тому, как он говорил, по тону голоса. Что у нас на обед?

— Жареная баранина, — сказала Пег, — с мятным соусом.

Майк одобрительно кивнул.

— Если б вы с Эдит были подругами…

— Но мы не подруги, так что на это не рассчитывай.

— Мишель все еще простужена?

— Она уже выздоровела и сегодня днем заходила, — сказала Пег. — Они с Ховардом собираются купить «плимут».

— «Плимут» — хорошая маленькая машина. Я сказал Ховарду: «Не покупай большую машину». Эду «плимут» нравится больше, чем «шеви». Меня беспокоит одно: как бы они не налетели на него слишком рано. Ему, конечно, достанется, это уж как пить дать, но хорошо, если бы все выглядело пристойно. Не хотелось бы, чтобы он и все остальные подумали, будто мы взяли у него деньги и запихнули его на галерку. Большие деньги, Пег. Кучу денег. Он должен за них что-то получить. Они могут придумать какую-нибудь комиссию и назначить его председателем, если понадобится…

— Но это в том случае, если мы не проиграем на выборах, — сказала Пег.

— Прошу тебя: даже не произноси такое вслух, — сказал Майк. — Или мы можем дать ему должность попроще, но он на это не пойдет, и правильно сделает. За такие-то деньги. Я хотел с ним сам поговорить, но они решили, что этого делать не следует. Они решили, что сделают так, чтобы это выглядело как самовозгорание. Один из них назвал это «спонтанный протест». Когда Мердок в свое время устроил ему разнос, они хотели посмотреть, как он это воспримет. Что ж, он воспринял это как Джо Чапин. Он хотел переубедить Мердока и считал, что ему это удастся. Точно так же как сегодня, он хотел поехать вместе со мной и поговорить с ними, но я быстро выкрутился.

— Ну и что дальше?

— Не знаю. Наверное, пригласим его на совещание и спросим, не хочет ли он с достоинством отказаться от своих намерений и согласиться на что-то другое. Если он взъерепенится, то не получит ничего. Ничего. Так, конечно, для всех проще. Но если он образумится, они, возможно, попробуют удовлетворить его самолюбие и что-нибудь для него сделают. Посмотрим.

Через две недели Майку велели привести Джо на совещание. Оно состоялось в Филадельфии, в здании на Северной Броуд-стрит, в офисе, на двери которого значился лишь номер комнаты. В приемной за столом сидела молоденькая девушка и читала журнал, она кивнула Майку и Джо, и те прошли в большую комнату, обставленную в обычном стиле комнат для официальных совещаний. За столом сидели восемь мужчин, в одном из которых Джо признал бывшего сенатора, с которым когда-то беседовал в Вашингтоне. Стол был заставлен пепельницами, графинами с водой и покрыт массой бумаг. Судя по усыпанным пеплом пепельницам, совещание длилось уже не один час. При появлении Майка и Джо никто не встал.

— Господа, это мой друг Джо Чапин. Джо, я думаю, что ты знаком почти со всеми.