На этот самолёт нас не взяли в Москву. В центре майор Василий Лентин, сердце которого не выдержит постоянные стрессы боевых операций и он уйдёт от нас через три месяца в мир иной. Вечная ему память

Долетели в Моздок на вертолёте, набитом до крыши военными и раненными. Запомнился весь в шрамах на лице и с начищенной до блеска медалью «За отвагу» прапорщик, принявший от радости, что едет в отпуск чуток сверх нормы «на грудь» и возбуждённо рассказывающих о боях с «чехами» геройских солдат его полка. Никто, даже летевший с нами генерал, его не прерывал, понимая желание прапорщика высказаться, перекричав рёв вертушки. От бреющего полёта по-фронтовому асов вертолётчиков дух захватывал, когда в иллюминатор казалось, вот-вот заденем кустарники и холмы. Но иначе нельзя. Если подняться выше, то боевики успеют вытащить «Стрелу» или «Стингер», прицелятся и точно подобьют вертолёт. Переночевав и сдав свои автоматы с бронежилетами дежурному от ВКР, утром улетели в Москву на десантном ИЛ-76, под завязку заполненным московским ОМОНом и несколькими цинками «двухсотых». Дозаправившись на аэродроме в Энгельсе, приземлились, к сожалению, не в Чкаловском, а где-то ближе Кубинки. Спасибо в Москву нас подбросил на УАЗе командир ОДОН генерал-майор В. А. Манюта, получивший до этого тяжёлое ранение головы. Бывший офицер-десантник уже адаптировался к знаменитой дивизии. Командуя ранее 4 МСП, а затем, будучи заместителем комдива, он внёс свою лепту в становление необходимого для войны уровня боевой подготовки личного состава. В московском метро та же, как и после Баку картина. Все смеются, читают газеты, а мужчины редко уступают место женщинам. Будто не знают, что в это время в Чечне идёт война, и десятками гибнут российские солдаты и офицеры.

Во время промежуточной посадке на аэродроме Энгельса вместе с профессором минно-взрывного дела Анатолием Михайловичем

Только врубился в обстановку, как случилось то, о чём мы предупреждали и требовали от власти дать нам возможность пресечь готовящейся теракт. В начале, по-моему, 10 июня по телевизору показали прошитый из гранатомётов знакомый нам с Гусаком БТР, прозванный в УФСБ ЧР «музыкальным» из-за укреплённой спереди справа на борту оркестровой трубы тенора.[507] Вечером, сопровождая колонну других автомашин управления, возвращающихся «на базу», они попадут в засаду крупной группы боевиков. Погибнет механик-водитель БТР, а наводчику пулемёта противотанковой гранатой из РПГ-7 оторвёт ногу. Другие офицеры также получат ранения, но сумеют отбиться от бандитов. Тогда ещё мелькнула мысль, что данное нападение специально организовано главарями НВФ для отвлечения спецслужб и войск от готовящейся следом основной, более мощной террористической акции. Тем более что к этому времени боевики Дудаева были фактически разгромлены и рассеяны на отдельные вооружённые группы. Так оно и вышло. Через три дня, 14 июня в город Будённовск ворвутся более сотни вооружённых чеченских террористов во главе с Басаевым, беспрепятственно преодолев на КАМАЗах все блокпосты в Чечне. Накануне разведки всех ведомств «проглотят» дезинформацию о том, что «абхазский батальон» вместе с Басаевым якобы блокирован в горах Чечни. Лишь сотрудники Буденовского ГАИ задержат эти грузовики с боевиками во главе с Ш. Басаевым, и препроводят их к зданию милиции.[508] В этот день, наплевав на предупреждение, практически весь личный состав милиции отправят на покос, оставив в ГОВД только дежурных. Позорное «бормотание» премьер-министра Черномырдина в телефонном разговоре с Басаевым ещё более подорвёт авторитет страны. На теракт, невиданный доселе в России, примчится министр ВД Ерин вместе с начальником ГУБОП генералом Егоровым, а также директор ФСБ генерал Степашин. Не решив, кому из них брать общее руководство операцией, они сходу сварганят трудно выполнимый план по освобождению захваченных рожнец и уничтожению бандитов. В народе мудро говорят: «У семи нянек дитя без пригляда». Из-за несогласованности глав двух ведомств, начавшуюся атаку «Альфы» и их успешный выход на первый этаж роддома, почему-то не поддержит, как это планировалось, спецназ МВД. При вынужденном отходе погибнут сотрудники «Альфы», многие из них будут ранены. В этот же день, собрав по сусекам 800 боевиков, Масхадов организует с двух направлений атаку на Грозный. Всё это свидетельствует не только о комплексности осуществлённой широкомасштабной террористической акции, но и её согласованности с предателями во властных структурах Кремля. Не случайно теракт в Будённовске совершат накануне переговоров Масхадова с Зориным и ОБСЕ, на тот момент не устраивающих дудаевскую сторону из-за своего фактического поражения. Черномырдин же своими уступками и запретом «Альфе» проводить ликвидацию террористов, даже когда они покинули автобусы с заложниками, даст им индульгенцию на последующие ещё, более зверские теракты в Первомайском, московском театре на Дубровке («Норд-Ост») и в школе Беслана.[509] Чувствуя и свою вину в происшедшем, как начальник ведущего антитеррористического отдела, ожидал и готов был к возможным репрессивным мерам со стороны руководства ФСБ. Но с экрана телевизора бодренький генерал Степашин убедительно оправдывался, заявляя, что у него крайне мало по штату сотрудников силовых подразделений спецназа. Умолчал он и о том, что чекисты с апреля месяца знали о подготовке теракта. Так и не понял Сергей Вадимович, что главная вина лежит не на «Альфе» или «Вымпеле», а на предателях в правительстве, на нём самом и оперативных подразделениях, предназначенных выявлять и своевременно упреждать подобные теракты. Затем пришла мысль: «А ведь уступки террористам и их успешная акция выгодны внешним и внутренним врагам России, которым нужна не победа ФС, а затяжная война с Дудаевым. Поэтому не терзать себя надо, а готовиться к более сильной активности боевиков, пытающихся терактами внутри России навязать свои условия безвольному правительству РФ.

Костяк 1 отдела УБТ ФСК (ФСБ) после очередного награждения. В кабинете автора (в центре) слева от него подполковник АА. Родин, справа майор А. И. Гусак. Стоят слева направо майор Е. В. Макеев, старший лейтенант Д. Е. Хлебников и майор А. В. Литвиненко