порчи, но все зависит от обстоятельств[727]. Нужно остерегаться того, чтобы чрезмерное смешение не заражало слабых. С этой целью полезно соблюдать раздельность жилищ; как, например, израильтяне обитали отдельно от египтян. И потому не лишены смысла следующие стихи Анаксандрида:

Соратником быть вашим не могу,

Когда ни нравы, ни законы не одни,

Но в них весьма глубокие различия.

Сюда относится и то, что мы приводили в другом месте о сомнениях иудеев и христиан относительно возможности совместной военной службы с язычниками (кн. I, гл. 2).

2. Но если от такого общения военные силы язычников получают еще большее приращение, то от него следует воздерживаться; исключение может быть сделано лишь для случая крайней необходимости (Сильвестр, на слово «война», ч. I, 9, закл. 3). Здесь уместно привести сказанное по сходному поводу Фукидидом (кн. I): «Тем, кто окружен кознями, как мы со стороны афинян, не нужно вменять это в преступление, если они ищут спасения не только с помощью военных сил греков, но и варваров». Ведь, в самом деле, не достаточно же любое основание для того, чтобы предпринять что-либо, что если не прямо, то тем не менее косвенно должно причинить ущерб религии. В первую очередь надлежит стремиться к тому, чтобы удостоиться Царствия Небесного, то есть к распространению Евангелия (Евангелие от Матфея, VI, 33).

3. Желательно, чтобы многие государи и народы ныне вняли свободному и благочестивому гласу Фулька, некогда архиепископа Реймсского, который так увещевал Карла Простого: «Кто не устрашится вас, если вы пожелаете дружбы с врагами Господними[728] и на поражение и гибель имени Христова призовете помощь языческого оружия и ненавистный союз с ними? Ибо нет никакой разницы между союзом с язычниками и идолослужением» (Флодоар, «История Реймсской церкви», кн. IV, гл. VI). Сохранилось у Арриана изречение Александра «Тяжко преступление тех, кто станет в нарушение законов греков сражаться против греков в пользу варваров».

XII. Все христиане обязаны вступать в договоры, направленные против врагов христианства

Добавлю здесь еще: так как все христиане – члены единого Тела, то это повелевает особенно сочувственно переживать взаимные страдания и бедствия, составляют ли они удел отдельных лиц или же народов как таковых, а также царей как таковых (Посл. I к коринфянам, XII, 18, 26). Ибо надлежит служить Христу не только каждому в отдельности, но и в меру врученной каждому власти. Этого долга не могут исполнить цари и народы, если против опустошений вооруженной рукой нечестивых врагов они не оказывают взаимно помощи[729], что не может осуществляться успешно иначе как путем вступления с такой целью в союз. Подобный союз был уже некогда заключен, и главой союза был с общего согласия поставлен римский император. Следовательно, все христиане должны ради общей цели по мере их сил доставлять воинов и деньги. И я не вижу, как они смогут в противном случае оправдаться, если не будут удержаны у себя дома неизбежной войной или сходным с ней бедствием.

XIII. Если многие из объединенных договором государств ведут войну, то кому надлежит преимущественно оказать помощь? Разъясняется проведением различий

1. Нередко также возникает вопрос: если несколько государств ведут войну, то какому из них должен оказывать помощь тот, кто связан союзами с обеими воюющими сторонами. Здесь прежде всего нужно иметь в виду, что сказано нами выше, а именно, что нет обязательства к ведению несправедливой войны. Оттого заслуживают предпочтения те из союзников[730], на чьей стороне справедливые причины войны, если война ведется с чужестранцем и даже с союзником. Так, Демосфен в речи о Мегалополе показал, что афиняне должны оказывать помощь союзникам мессенянам против лакедемонян, также их союзников, если право будет нарушено последними.

Но верно это в том случае, если не договорятся о том, чтобы не оказывать помощи союзнику. В соглашении Ганнибала с македонянами было предусмотрено: «Мы будем врагами врагов друг друга за исключением царей, государств и портов, с которыми нами заключен договор дружбы» (Полибий, кн. VI).

2. Если же союзники поспорят между собой по причинам несправедливым с той и с другой стороны, что легко может случиться, то следует воздерживаться от помощи как одному, так и другому. Так, в пятой речи Аристида о битве при Левктре сказано: «Если бы у них попросили помощи против других противников, то такая сделка не представляла бы затруднений; если же попросил бы об этом один из союзников против другого, то они не имели намерения вмешиваться».

3. Если союзники станут воевать друг с другом каждый по справедливой причине, то поскольку возможно оказать помощь тому и другому в виде посылки солдат и денег, ее нужно оказать, подобно тому, как это делается в отношении личных кредиторов. Коль скоро же требуется личное участие самого давшего обеим сторонам обещание, не допускающее разделения, то разум предписывает, чтобы предпочтение было отдано союзнику, с которым заключен более давний договор[731]. Это говорят акарнаняне спартанцам у Полибия (кн. IX); сюда же относится ответ римского консула, данный жителям Кампаньи: «Союз дружбы следует заключать таким образом, чтобы этим не нарушалась старинная дружба и союз»[732].

4. Но необходимо допустить изъятие, что обязательство сохраняет силу, если позднейший договор не включает, кроме какого-либо обещания, ничего такого, что содержит в себе, так сказать, передачу собственности или каких-либо форм подчинения[733] (Сильвестр, на Слово о войне, ч. I, 7). Ибо здесь, как и при продаже, мы говорим, что заслуживает предпочтения первое соглашение[734], если последующим не передана собственность. Так, у Ливия (кн. VI) непезиняне договор о капитуляции соблюдали более свято, чем договор дружбы. Другие проводят здесь более тонкие различия, но сказанное, как я полагаю, вернее, так как оно проще.

XIV. Можно ли договор считать возобновленным молчаливым соглашением?

По истечении срока договора нельзя полагать, чтобы он возобновлялся молчаливо, если только не явствует иное из фактов, не допускающих никакого противного толкования. Ибо ведь легко не может быть сделано заключение о возникновения нового обязательства (Децио, «Заключения», 407).

XV. Освобождает ли сторону вероломство другой стороны?

Если одна сторона нарушит соглашение, то другая может отступиться от союза, ибо каждая статья договора имеет силу условия (Децио, «Заключения», 265; Цеполла, «Заключения», 451, 455, 461). Примером может послужить следующее место у Фукидида (Кн. I): «Ответственность за нарушение клятвенного договора несут не те, кто, будучи предоставлен самому себе, ищет убежища и покровительства, но те, кто покидает своих союзников». В другом месте у него же читаем: «Если что-нибудь из обещанного не исполнит та или другая сторона, то договор нарушен». Однако это верно постольку, поскольку не