Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Черные свечи приносила Минни в тот день, когда отключили электричество. Хатча это тогда очень удивило, и он начал с пристрастием расспрашивать про Минни и Романа. Может, это как-то связано с книгой? Все о колдунах… И Минни со своей оранжереей трав и таннисовыми амулетами, и Роман с пронзительным взглядом… Но они- то ведь не кодуны! А если?..
Она вспомнила еще одно: в книге есть анаграмма. Может быть, в названии? «АП of Them Witches» ’… Розмари попыталась мысленно переставить буквы так, чтобы получилось что-нибудь понятное и значимое. Но ей это не удалось: букв оказалось слишком много, и они стали путаться в голове. Надо было взять листок бумаги и ручку. Или, еще лучше, коробку «скрэббл».
Она сходила в спальню за игрой и снова села на подоконник, потом выложила на чистую доску нужные буквы и составила из них название книги. Малыш, который все утро вел себя тихо, зашевелился. «Ты будешь прирожденным игроком в скрэббл», — подумала Розмари и улыбнулась. Малыш лягнулся сильнее.
— Эй, полегче! — сказала она вслух.
После этого перемешала буквы и попробовала сложить их в слова. У нее получилось: «Comes with the fall»,[5] [6] а немного погодя: «how is hell fact met»[7]. Но смысла не было ни в том, ни в другом выражениях. Ничего не дали ей и такие фразы, как «who shall meet it»[8]; «we that chose ill»[9]и «if she shall come»[10].
И к тому же, их нельзя было назвать настоящими анаграммами, потому что в них использовались не все буквы. Какая глупость! Как в названии книги может быть запрятана анаграмма, важная для нее и только для нее одной? Наверное, у Хатча просто начался бред; ведь и Грейс Кардифф тоже говорила об этом. Пустая трата времени… «elf shot lame witch»[11], «tell me which fatso»[12].
Но, может быть, все дело в фамилии автора, а не в названии книги? Что если Дж. Р. Ханслет — только литературный псевдоним? Имя это и вправду казалось каким-то ненастоящим, если хорошенько призадуматься.
Розмари стала набирать заново. Малыш опять пнул ее. Фамилия Ханслет превращалась в другие, но тоже неизвестные, хотя здесь хоть какой-то смысл еще сохранялся.
Бедный Хатч!..
Она взяла коробку и ссыпала в нее все буквы. Книга, лежавшая на подоконнике, зашелестела от ветра, и страницы раскрылись на том месте, где была фотография Адриано Маркато с женой и сыном. Наверное, Хатч часто смотрел на нее и даже подчеркнул имя Стивен.
Малыш затих и больше не шевелился.
Розмари снова взяла «скрэббл», вынула доску и на ней старательно выложила: «Стивен Маркато». Несколько секунд она задумчиво смотрела на это имя, а потом стала переставлять фишки. Очень быстро у нее получилось: «Роман Кастивет».
А потом снова — Стивен Маркато. И опять — Роман Кастивет.
Малыш недовольно зашевелился.
Розмари прочла до конца главу «Адриан Маркато». затем ту, которая называлась «Искусство колдовства». Потом пошла на кухню, поела салата из тунца, зелени и помидоров, ни на секунду не переставая думать о прочитанном
Вернувшись в комнату, она уже начала главу «Колдовство и сатанизм», как вдоуг входная дверь резко открылась, натянув цепочку. Зазвенел звонок. Вернулся Г и.
— Что это ты на цепочке? — спросил он, когда Розмари открыла.
Она ничего не ответила, но дверь снова закрыла на все замки.
— Так в чем все-таки дело? — нахмурился Ги. Он принес букетик маргариток и подарочную коробку из универмага Бронзони.
— Сейчас все расскажу, — пообещала Розмари. Ги поцеловал ее и отдал цветы.
— С тобой все в порядке?
— Да. — Она прошла на кухню.
— Как похороны?
— Все хорошо. Служба оказалась очень короткой.
— Я купил рубашку, которую рекламировали в «Нью- Йоркере», — крикнул Ги из спальни. — Слушай, а «Ясным днем» и «Небоскреб» снимают с постановки.
Розмари поставила цветы в голубую вазу и принесла их в гостиную. Вошел Ги и продемонстрировал новую рубашку. Ей очень понравилось.
— А ты знаешь, кто такой Роман? — тихо спросила она.
Г и непонимающе посмотрел на нее, моргнул и нахмурился.
— Что ты имеешь в виду, дорогая? Он просто Роман, и все…
— Он сын Адриана Маркато. Того человека, который вызвал Сатану, и за это на него напала толпа. Роман — его сын Стивен. «Роман Кастивет» — просто анаграмма. Ёсли переставить буквы, то получится «Стивен Маркато».
— Кто это тебе сказал?
— Хатч. — Она рассказала Г и про книгу и про то, что велел передать ей Хатч. Потом показала ему саму эту книжку, и Ги, отложив в сторону рубашку, взял потрепанный черный том, придирчиво осмотрел обложку и быстро пролистал пожелтевшие страницы.
— Вот здесь ему тринадцать лет. — Розмари показала Ги фотографию. — Ты узнаешь его глаза?
— Наверное, это просто совпадение.
— Тогда еще одно совпадение — это то, что он живет именно здесь. В том же доме, где воспитывался сын Маркато… — Розмари покачала голвой. — И возраст тоже совпадает: Стивен Маркато родился в августе 1886 года, сейчас ему семьдесят девять лет. И Роману столько же. Нет, это уже не совпадение.
— Наверное, нет, — нехотя согласился Ги и перевернул еще несколько страниц. — Ну хорошо, возможно, он Стивен Маркато. Бедный старикашка!.. Ничего удивительного, что он изменил имя, имея такого сумасшедшего папочку.
Розмари вопросительно посмотрела на Ги.
— А ты не считаешь, что он… такой же, как и его отец?
— Какой? — Ги улыбнулся. — Колдун? Почитатель дьявола?
Она кивнула.
— Ро, ты что, шутишь? Неужели ты правда… — Он засмеялся и вернул ей книгу. — Ах, Ро, милая!
— Это же целая религия, — объяснила она. — Религия, которую… просто оттеснили.
— Ну хорошо, но не в наши же дни!
— А его отец был своего рода великомучеником этой религии, — продолжала Розмари. — Ты знаешь, где умер Адриан Маркато? В конюшне. На Корфу. Потому что его не пустили в гостиницу. Это правда. «В человеческом жилище вам места нет» — вот что ответил ему хозяин. Поэтому он так и умер в конюшне. А сын был тогда вместе с ним. Ты думаешь, Роман оставит эту религию после такого?
— Дорогая, но сейчас же 1966 год!
— Эта книга написана в 1933 году — тогда в Европе очень активно проводились их собрания, или как они там еще называются — конгрегации. И не только в Европе,
