за нами все эти годы. Они видели, что мы умеем делать. Они видели наши космические корабли. Видели, как мы построили Станцию. Видели, как мы посылаем энергию на другие планеты, отстоящие на миллионы миль от Меркурия.

— Верно, — согласился Крейг, — они все видели. Но произвело ли это на них впечатление? Откуда у вас такая уверенность? Человек считает себя великим строителем. Станете ли вы лезть из кожи, чтобы поговорить с муравьем, с ласточкой, с осой? Держу пари, что нет. А ведь они все тоже великие строители.

Пейдж сердито заерзал в кресле.

— Если они находятся на более высоком уровне развития, — фыркнул он, — где те вещи, которые они создали? Где их города, машины, цивилизация?

— А может быть, — предположил Крейг, — они на тысячелетия переросли машины и города? Может быть, они достигли той ступени цивилизации, когда механизмы больше не нужны?

Он постучал карандашом по столу.

— Послушайте. Шары бессмертны. Это несомненно. Ничто не может их убить. Как видите, они не имеют тела — это просто сгустки энергии. Так они приспособились к среде. И вы еще имеете наглость думать, что поймаете кого-нибудь? Ровно ничего о них не зная, вы хотите привезти их на Землю и показывать в цирке или вместо придорожной рекламы на обозрение зевакам!

— Но люди специально прилетают сюда посмотреть на Шары, — возразил Пейдж, — Вы же знаете. Туристическое бюро рекламирует их вовсю.

— Это другое дело. Здесь они у себя дома и могут вытворять что угодно, нам до этого нет дела. Но вывозить их отсюда и демонстрировать на Земле невозможно. Это повлекло бы за собой кучу неприятностей.

— Но если они так чертовски умны, — выпалил Пейдж, — то чего ради так кривляются? Не успеешь о чем-нибудь подумать — готово, они уже изображают твою мысль. Величайшие мимы в Солнечной системе. И ничего-то у них не получается правильно — все вкривь и вкось. В чем тут штука?

— Ничего удивительного, — отозвался Крейг. — В человеческом мозгу не рождается четко оформленных мыслей. А Цветные Шары их в таком виде улавливают и тут же воплощают. Думая о чем-нибудь, вы не даете себе труда разрабатывать мысли детально — они у вас обрывочны. Ну, так чего же вы хотите от Шаров? Они подбирают то, что вы им даете, и заполняют пробелы по своему разумению. Вот и получается, что стоит вам подумать о верблюдах — и к вашим услугам верблюды с развевающимися гривами, верблюды с четырьмя и пятью горбами, верблюды с рогами — бесконечная вереница дурацких верблюдов.

Он раздраженно бросил карандаш.

— И не воображайте, что Цветные Шары делают это для нашего развлечения. Скорее всего, они думают, что это мы имеем намерение их позабавить. И они забавляются. Может, они и терпят-то нас здесь только потому, что у нас такие забавные мысли. Когда люди впервые тут появились, здешние обитатели выглядели просто как разноцветные воздушные шары, катавшиеся по поверхности Меркурия. Их так и назвали — Цветные Шары. Но потом они перебывали всем, о чем только думает человек.

Пейдж вскочил.

— Я сообщу о вашем поведении в Вашингтон, капитан Крейг.

— Черт с вами, сообщайте, — рявкнул Крейг, — Вы, кажется, забыли, где находитесь. Вы не на Земле, где взятки, подхалимство и насилие дают человеку почти все, что он пожелает. Вы в Силовом Центре на солнечной стороне Меркурия. Это — главный источник энергии, снабжающий все планеты. Если Станция испортится, если поток энергии прервется, то в Солнечной системе все полетит вверх тормашками.

Он с силой стукнул по столу.

— Здесь командую я, и вы будете подчиняться мне, как все остальные. Мое дело следить за работой станции, за регулярной подачей энергии на другие планеты. Я не позволю, чтобы какой-то невежда и выскочка путался у меня под ногами. Пока я здесь, никто не посмеет тревожить Цветные Шары. У нас и без того достаточно забот.

Пейдж двинулся к двери, но Крейг остановил его.

— Хочу предупредить вас, — мягко сказал он, — На вашем месте я бы не стал выкрадывать вездеход — ни чужой, ни свой. После каждой поездки кислородный баллон вынимается из машины и запирается в стойку. Единственный ключ от стойки — у меня.

Он пристально посмотрел в глаза Пейджу и продолжил:

— В машине, конечно, остается немного кислорода. Его хватит примерно на полчаса, а может, и того меньше. Но не больше. Не очень-то приятно быть застигнутым врасплох. Около одной из станций Сумеречного пояса на днях нашли одного такого парня.

Пейдж вышел, хлопнув дверью.

Шары перестали плясать и лениво катались по равнине. Время от времени один из них принимал форму какого-нибудь предмета, но делал это вяло, нерешительно и тотчас же возвращался в прежнее состояние.

Должно быть, Крипи отложил скрипку, подумал Крейг. Наверно, делает обход, проверяет, все ли в порядке. Вряд ли может что-нибудь произойти. Станция работает автоматически, от человека требуется минимум внимания.

Контрольный отсек был полон пощелкивающих, потрескивающих, звякающих, булькающих приборов — они направляли поток энергии в район Сумеречного пояса к подстанциям, которые передавали его дальше на кольцевую линию вокруг других планет. Стоит одному прибору сплоховать, стоит потоку отклониться в пространстве на какую-то долю градуса, и… Крейг содрогнулся, представив себе, как энергетический луч устрашающей силы врезается в планету, в город. Но система не может подвести, никогда этого не было и не будет. Она абсолютно надежна. Давно прошло то время, когда Меркурий посылал в другие миры огромные партии аккумуляторов энергии на грузовых космических кораблях.

Да, это была действительно свободная энергия, неиссякаемая, неистощимая; ее передавали на расстояния в миллионы миль лучевым способом Аддисона. Энергию получали фермы на Венере, шахты на Марсе; химические заводы и лаборатории холода на Плутоне.

Крейг услышал тяжелые шаги Крипи на лестнице и обернулся к двери, как раз когда старик входил в комнату.

— Земля только что обогнула Солнце, — сказал тот, — Станция на Венере приняла добавочный импульс.

Крейг кивнул: все идет по заведенному порядку. Как только Солнце заслоняет от Меркурия какую-нибудь планету, ближайшая подстанция на ближайшей незатененной планете берет добавочную энергию и передает ее на затененную.

Крейг поднялся и, подойдя к иллюминатору, стал смотреть на пыльные равнины. На горизонте появилась точка — она быстро приближалась по мертвой серой пустыне.

— Кнут! — воскликнул он.

Крипи заковылял к двери:

— Пойду встречу его. Мы с ним уговорились сыграть сегодня партию в шахматы.

— Сначала, — сказал Крейг, — пусть зайдет ко мне.

— Ладно, — ответил Крипи.

…Крейгу никак не удавалось заснуть. Что-то тревожило его. Что-то неопределенное, так как никаких причин беспокоиться не