Маг поглядел на меня, будто на полоумного:

— Двери существуют для того, чтобы в них входить. Я думал, хоть этому-то Вы научились...

— Входить?.. — я уставился на горошину.

— Ох, Максим Андреевич!.. — Аполлон Артамонович сокрушённо покачал головой. — Вы так ждёте, что за Вас кто-нибудь всё решит... А у меня там целая свора именитых волшебников, готовых порвать Сивелькирию на клочки без всяких друидов, и за всеми нужен глаз да глаз — представляете?

— Но, может быть...

— Никаких «может быть»! — волшебник встал. — Я и так уже сказал предостаточно. Думал, хоть у Вас отдохну, да, видимо, не судьба. Ладно, пойду дальше разнимать наших магистров, а то они, должно быть, опять уж сцепились... К тому же к Вам гости.

***

Маг вышел из комнаты, спугнув отпрянувшего в благоговейном ужасе Креозота, и скрылся в коридоре. Вампир нерешительно топтался на пороге, не решаясь войти.

— Заходи, Вась! — позвал я. — Что ты как неживой...

Креозот обрадованно просочился в комнату и подошёл вплотную к столу.

— Привет! — сказал он, склонив голову набок. — Ты, говорят, уезжаешь?

— Угу, — обрадованный возможностью сменить тему, я откинулся на спинку стула и, выдвинув ящик стола, начал прикидывать, что я мог бы отсюда забрать, а что лучше оставить.

— Жалко, — сказал Василий, глядя на меня с высоты своего огромного роста. — Думал, вместе будем работать.

Я сделал неопределённый жест, извлекая на свет кипятильник, пакет с образцами, блокнот и сувенирную ложечку. Ложечка была не моя, но я решил её сохранить.

— Я не мешаю? — с беспокойством осведомился упырь.

— Нет-нет, я слушаю, — поспешил сказать я. — Ты сам-то как? Уже взяли?

— Взяли, — с готовностью кивнул Креозот. — На той неделе начинаю работать. Обещали меня оживить, так-то вот.

— Хорошо.

Вампир немигающим взглядом следил за моими манипуляциями. Потом его прорвало:

— Знаешь, Максим, спасибо тебе большое! Я, наверное, правда погорячился, когда эту роль выбирал. Не по мне такие вот посвящения. Я лучше начну с чего-нибудь поспокойнее, а потом, если станет скучно...

— С нами не заскучаешь, — заметил я мрачно.

— Ну да, ну да... — Василий покачал головой. — Извини, что не помог тебе найти ту девушку...

— Василиса помогла, — отмахнулся я. — Она теперь в Префектуре, стала атташе по каким-то там связям... Завтра её убьют.

— Убьют?

— Да, не бери в голову... Не её одну. Тебе-то как у нас, нравится?

Креозот наморщил лоб:

— В целом — да. Китежград, конечно, не Сивелькирия: городок маленький, и возможностей в нём тоже мало. Сектор, если признаться, тоже не мой, так что оставаться здесь насовсем я не собираюсь, но на первое время...

— Вась, знаешь, как сдают экзамен на эльфа? — спросил я.

— А? — Василий посмотрел на меня удивлённо. — Извини — нет, не слышал... Как?

— Ты уже не прошёл, — улыбнулся я. — Три раза за одну фразу: ты извинился, признал, что чего-то не знаешь, и предположил, будто я могу знать больше, чем ты.

Вампир посмотрел на меня озадаченно.

— А теперь, если бы ты позволил... У меня ещё куча вещей, скоро вечер, и...

— Да-да, разумеется, — Василий мгновенно оказался у самой двери. — Извини, если помешал, просто боялся, уже не увидимся, поэтому, если... Спасибо, и...

Не договорив, он скрылся в коридоре.

Я закрыл за ним дверь и повернул ключ на два оборота. Затем я взял со стола капсулу — она была гладкой и очень твёрдой на ощупь. Я положил её на язык. Выйдя на середину комнаты, я встал на колени, обратившись лицом в сторону фэнтези-сектора, и мысленно воззвал к Фериссии. Я понятия не имел, что и как следует говорить, и поэтому просто попросил Хозяйку лесов соединить меня с её жрицей в посмертии. Нота была не самой радостной, но тут уж поделать было нечего — я осторожным движением поместил горошину между зубов, закрыл глаза, вздохнул и сжал челюсти.

***

Говорят, в момент смерти перед мысленным взором человека проносится вся его жизнь. Это верно постольку, поскольку каждый из нас озабочен преимущественно своей персоной: память, обычно выдающая лишь клочки информации, имеющие какое-либо отношение к происходящему, в момент максимально острых переживаний сдаётся и выплёскивает в сознание все воспоминания сразу. По крайней мере, это кажется мне логичным.

Принимая яд, я, впрочем, думал вовсе не о себе. Повлияло ли на результат только это, или лесная богиня услышала мои молитвы и решила проявить чувство юмора, а может, это сама Димеона вложила в ту капсулу чуть больше любви и магии, чем я думал сначала, но только в тот миг, когда по моему скорчившемуся телу прошла последняя судорога, я отчётливо вспомнил всю жизнь... Всю жизнь Димеоны.

Сначала воспоминания были обрывочными — вспышки выхватывали отдельные сцены, которые угасали прежде, чем я успевал что-либо понять. То вокруг были дети, игравшие на лужайке, то кто-то из взрослых нёс меня на плечах, увлечённо о чём-то рассказывая, то с цветка на меня смотрела бабочка