Он смотрел, как они уходят. И вспоминал нежность, которую испытывал к солдатам, отправлявшимся в бой или в дозор; обычно он пытался представить себе их жизни и надежды, дома и семьи, маленькие миры, которые они несли на спинах и в головах. Он помнил это сострадание к ним, однако больше не ощущал его.

Собственная его маленькая команда прошла по ведущему к камере прослушивания туннелю всего двадцать пять ярдов, когда Лоример снова замер, подняв к губам палец.

Стивен с трудом втянул в легкие воздух. Он начинал жалеть о том, что спустился под землю. Даже Лоример нервничал, а это обращало рутинную инспекцию в дело затяжное и неприятное, если не опасное. Эванс со своим слуховым аппаратом ушел в соседний туннель. Лоример велел Джеку Файрбрейсу приложить ухо к стене.

Джек повиновался, прикрыл ладонью второе ухо и зажмурился, чтобы сосредоточиться. С полминуты все простояли неподвижно. Стивен смотрел в свете саперной лампы на доску, тянувшуюся дюймах в шести от его лица. Вглядывался во вмятины, прослеживал ход крошечных волоконцев, представлял себе, как они изгибаются в глубине доски.

Джек оторвался от стены, повернулся к Лоримеру. Офицеры услышали его взволнованный шепот:

— Там шаги, возвращаются к своим окопам. Их туннель западнее нашего и проходит футов на десять выше.

Лицо Лоримера застыло.

— Возвращаются, говорите?

— Да.

— Тогда, думаю, нам следует идти дальше и делать свое дело.

— Да, — ответил Джек. — Но они могли заложить заряд.

— Подождем пять минут, — сказал Лоример, — потом пойдем.

— Ради бога, — сказал Стивен. — Вы же не станете рисковать столькими жизнями, чтобы…

Закончить он не успел — взрывная волна, вдавившая всех спинами в стены туннеля, выбила из его легких воздух; казалось, земля перед ними содрогнулась в коротком, но яростном пароксизме. Стивен врезался затылком в дерево. В рваном, вспыхнувшем в глубине земли свете он увидел разлетавшиеся конечности, клочья формы, обломки снаряжения, каски, кисти рук и куски мела, отскакивавшие рикошетом от стен гулкого туннеля, со злобным гулом увлекая за собой ошметки человеческих тел.

Он лежал на полу туннеля, глубоко под полями, и был еще жив. Чувствовал, что земля забила ему глаза и нос, ощущал ее тяжесть. Попытался пошевелиться, но понял, что пригвожден к месту, как если б земля завернула его в тяжелые уютные одеяла и уговаривает уснуть. Грохот взрыва метался в узком туннеле. Дорога назад отрезана, подумал Стивен, и в животе его шевельнулся страх, но ненадолго — страх тоже придавило тяжкое бремя обрушившейся на него земли.

Он слушал, как страх вытесняется знакомыми звуками человеческой агонии, хрипами и стонами изувеченных солдат. То есть услышал он их не сразу. Лишь когда последние комья потревоженной земли осыпались на пол туннеля, до Стивена донесся долгий тягучий звук, которого прежде ему слышать не доводилось, но он знал — это несколько человек одновременно испускают дух.

И позавидовал мирному уходу этих людей, лишившихся и дыхания, и души. Попробовал шевельнуть ногой — она шевельнулась. Подвигал плечами и руками и ощутил резкую саднящую боль в правой. Попытался сглотнуть, но в сухом, набитом землей рту не нашлось достаточно слюны.

Еще через несколько минут ему стало ясно, что ранен он несерьезно. Ноги вроде бы целы. Правая рука повреждена, но не так уж и страшно, если, конечно, ему не придется прорывать себе путь наружу: одной руки на это не хватит. Нужно сбросить с верхней половины тела землю и прочий сор, тогда он сможет выяснить, уцелел ли кто-нибудь еще. Стивен откинул голову назад так далеко, как смог, и увидел, что потолок туннеля над ним почти не пострадал. Старая добрая удача, презренное волшебство выживания.

Он начал левой рукой отскребать и отталкивать землю, завалившую бедра. Вскоре вес земли уменьшился настолько, что появилась возможность отбрасывать ее ударами ног. Стивен изогнулся, попробовал вытянуть их и обнаружил, что, если не считать ушибов, ноги у него, похоже, целы. Он повертел торсом, словно пытаясь сбросить с себя одеяло, и ухитрился сесть. И замер, тяжело дыша от боли в правой руке. Несколько раз сплюнул, чтобы очистить рот от земли. В конце концов ему удалось скопить во рту столько слюны, что он смог сглотнуть — а там и заговорить. Он покричал в темноту. Рядом с ним валялся фонарик с разбитым стеклом, но исправный.

Никто ему не ответил. Стивен кое-как встал на четвереньки и пополз вперед, освещая себе путь фонариком. Когда грянул взрыв, он шел последним, уцелевших, если они есть, следовало искать впереди. Их команда состояла, кроме него, из четырех минеров, которые собирались расширить камеру прослушивания, и двух пехотинцев. Понять бы, насколько протяженным был заряд. Быть может, на параллельный туннель силы взрыва не хватило и ушедшие туда солдаты выжили.

Так он добрался до сплошной стены, состоявшей из земли и всевозможных обломков. С разбитого потолка туннеля на нее еще сыпались дождем комочки земли. В любое мгновение мог произойти новый обвал. Стивен повернулся, посмотрел назад. Похоже, обратный путь открыт. Первые десять ярдов или около того передвигаться придется на четвереньках, однако имелись все основания верить, что ему удастся достичь второго бокового туннеля, в который ушли другие солдаты. А дальше все станет достаточно простым, решил он, — нужно будет вернуться в главную штольню и по ней пробираться к шахте.

Что-то зашевелилось в преградившей ему путь осыпи. Он ничего не увидел. Только услышал тихий скребущий звук. Поведя по земле ладонью, нащупал кусочек ткани. Чей-то рукав или штанина. Под тканью ощущалось некое движение.

Сердце Стивена сжалось — он понял: ему придется вытаскивать из завала солдата. Он встал на колени и принялся разгребать землю пальцами левой руки.

От правой проку не было. Стивен собирал осыпавшуюся землю в кучку, отбрасывал ее за спину и разравнивал ногой на полу туннеля.

Время от времени он освещал осыпь фонариком, чтобы увидеть, каких успехов добился. В конце концов вокруг куска ткани, оказавшейся рукавом, образовался желоб. Стивен просунул в него ладонь, сжал чью-то руку, прощупал ее до плеча. И услышал не то приветствие, не то болезненный вскрик, пробившийся сквозь толщу земли.

Стивен прокричал несколько подбадривающих слов. Пару секунд он посидел, отдыхая, затем стянул с себя гимнастерку, оставшись в мокрой от пота нательной рубахе. Вытягивая из рукава гимнастерки правую руку, он увидел на ней черное пятно крови.

И снова начал копать. Он боялся, что новая земля, осыпающаяся со стены, сведет его труды на нет.

После часа работы ему удалось расчистить плечи и голову солдата. На нее диагонально упал кусок доски, принявший на себя тяжесть обвалившейся сверху земли и создавший над лицом защитную полость. Солдату здорово повезло. Теперь с ним можно было поговорить.

— Держись, — сказал он. — Лежи, не шевелись. Я тебя вытащу.

Сам он считал это маловероятным, поскольку основная масса опавшей земли завалила ноги бойца, вытянутые вперед, в сторону камеры, однако продолжал копать, освобождая тело и машинально повторяя слова ободрения.