Одна из плит потолочного перекрытия рухнула, воздух наполнился бетонной пылью, а на втором этаже загудело жадно пожиравшее кислород магическое пламя. Ослепительные языки огня облизнули стены и в их обжигающих объятиях начали гореть даже кирпичи.

Н-да, повезло, ничего не скажешь — угоди «Кувшин саламандры» чуть ниже, всех бы лучше чем в крематории прожарило. А вот Степе — каюк.

— Уходим! — повторил приказ я и, закрыв лицо рукавом фуфайки, бросился к выходу. Виски раскалывались от боли, зубы ломило и по всему телу начала медленно расползаться странная вялость.

Прикрывай нас пулеметчик — ушли бы без проблем. А так подошедшее к уродам с соседней улицы подкрепление выскочило к магазину в самый неподходящий момент. Близкие выстрелы загрохотали сразу же, стоило выскочить на заметенное снегом крыльцо — ринувшиеся на перехват уроды открыли стрельбу прямо на бегу. Большинство стрелков слишком торопились и откровенно мазали, но все же выданный Григорием амулет завибрировал и немедленно начал нагреваться.

Попытавшись перекатом уйти из зоны обстрела, я рухнул в снег и выпустил длинную очередь из пистолета-пулемета. Экспансивные пули принялись вырывать клочья плоти и сбивать с ног слишком близко подбежавших уродов. Кинжальный огонь серьезно проредил ряды незащищенных бронежилетами измененных, вот только магазин «Вереска» опустел в одно мгновение.

И все же дело было сделано — к этому времени из дверей магазина уже начали палить прибившиеся к нам солдаты гарнизона, а выпрыгнувший из окна Ветрицкий с рук полоснул из пулемета по еще пытавшимся отстреливаться бунтовщикам.

— С пустыря заходят! — крикнул Напалм и, на ходу меняя магазин «Вереска», я бросился к углу дома.

Метнувшаяся навстречу тень в полумраке вечера слишком поздно обрела очертания человека, и все же мне удалось вовремя нажать на спусковой крючок. Очередь в три патрона раздробила вытянутый череп, и едва не вырвавший мне горло изогнутыми когтями волчатник рухнул в снег.

Выскочивший из-за дома урод в каких-то пропитанных гноем тряпках швырнул заточенный обрезок арматуры, но немного не рассчитал, и штырь лишь распорол рукав фуфайки. Забежавший сбоку усатый лейтенант расстрелял его из автомата и, не дожидаясь появления новых бунтовщиков, швырнул за угол гранату.

Почти одновременно со взрывом мы обежали магазин и добили подранков. Неужели все?

Неожиданно кольнувшее чувство опасности заставило поднять голову, и заваливаясь на спину, я открыл огонь по прыгнувшему со второго этажа уроду. Угодившие в цель пули сыграли свою роль, и измененный рухнул в снег. А прежде чем невероятно живучий слизень вскочил на ноги, лейтенант выпустил ему в голову короткую очередь из АКМ.

— Отходим! — окинув взглядом пустырь, махнул мне рукой усатый и бросился к крыльцу.

Как оказалось, все ждали только нас — подоспевшую на свою беду группу уродов перебили до последнего человека.

— Напалм, ты впереди! — не останавливаясь, крикнул я и подтолкнул пироманта по направлению к Красному. — Коля, не зевай!

— Володя, прикрываешь! — забрав у парня вещевой мешок, приказал лейтенант.

Не обращая внимания на затрещавшие за соседними домами автоматные очереди, мы бросились к бетонному забору бывшей автотранспортной базы. И сразу же наша группа распалась на двойки — иначе бежать по протоптанной через пустырь узкой тропинке было просто невозможно.

Впереди несся оказавшийся отменным бегуном Напалм. Следом я. Потом Вера и Николай. Прикрывали лейтенант и его подчиненные.

Мы уже почти добежали до перекосившихся бетонных плит забора, когда прямо над головами прошла очередь трассеров. Тут же загромыхали одиночные выстрелы, но, по счастью, никого не зацепили. Едва не растянувшись на раскатанной дороге, я втянул голову в плечи и достал из сумки предпоследний снаряженный магазин к «Вереску». Как-то мне ситуация с боезапасом не нравится…

С разбегу запрыгнувший в не шибко широкую щель меж бетонных плит Напалм что-то заорал и тут же вечерний полумрак разогнали два вспыхнувших поблизости факела. Живых факела.

Попавшие под выплеснутую пиромантом энергию уроды принялись, катаясь по снегу, сбивать сжигавшее их пламя, но вскоре затихли.

Рванув догонять прилично уже оторвавшегося пироманта, я краем глаза заметил какое-то движение возле одного из занесенных снегом гаражных боксов и вскинул «Вереск». Выскочивший из-за угла парнишка успел сделать из допотопной винтовки Мосина всего один выстрел, прежде чем, оставляя на стене гаража кровавый след, сполз в сугроб — бежавший позади меня лейтенант короткой очередью сбил его с ног.

— Быстрее! — прикрикнул обернувшийся служивый на своих подчиненных, и в этот момент споткнувшийся пиромант упал на тропинку.

— Вставай! — подбежав, ухватил я его за ворот кожаной тужурки, и прижимавший к левому боку ладонь Напалм со стоном поднялся на ноги.

— Подстрелил, гаденыш… — облизнул губы пиромант, и стала заметна сочившаяся из-под пальцев кровь.

— Коля, помогай! — заорал я. — Машина где?

— Вон там, за забором, в закутке, — указал подскочивший Ветрицкий.

— Быстрее! — поторопил лейтенант присевшего у пролома в заборе солдата. — Могут перехватить.

Выпустивший несколько очередей Володя вдруг опрометью бросился к нам, и почти сразу же обломились и рухнули на землю вздрогнувшие от близкого взрыва бетонные плиты.

Понимая, что больше медлить нельзя, мы рванули к фургону. Только бы уроды до него не добрались… А то хана. С раненым на руках далеко не уйти. Да и тащить его в таком темпе долго не получится — или Напалм от рывков Богу душу отдаст, или мы сдохнем. Скорее все же мы. И так уже кажется, будто легкие вот-вот лопнут. Нет, такие забеги не для моего здоровья…

На наше счастье, фургон оказался на месте. Кое-как уложив Напалма в автомобиле, я тут же завалился рядом и принялся жадно глотать воздух. Вера с Николаем начали перевязывать пироманта, а заскочивший вместе с нами Володя захлопнул дверь. Второй солдат устроился на переднем сиденье рядом с уже повернувшим ключ в замке зажигания лейтенантом.

Рявкнув мотором, фургон медленно выехал на дорогу и по его бортам тут же заколотили пули. Выругавшийся лейтенант вывернул руль и, подпрыгивая на выбоинах, мы выкатились на Красный проспект. С хрустом переключив передачу, усатый прибавил скорость и угодивший в глубокую колею автомобиль помчался прочь от впустую тративших патроны уродов.

— Напалм, ты живой еще? — Немного отдышавшись, я вытер с лица пот и ухватился за приваренную к стене ручку.

— Не дождетесь, — приподнял голову тот, пытаясь наблюдать за манипуляциями Веры. — Ты б там поаккуратней…

— Не дергайся, — шикнула на него девушка. — Жить будешь…

— Но недолго… — пошутил пиромант и тихонько запел: — «Эй, сестра, лезь ко мне на нары и будем воевать, будем воевать»…

На большее его не хватило — закашлявшись, пиромант замолчал и часто-часто задышал.