litbaza книги онлайнКлассикаЗамечательные чудаки и оригиналы - Михаил Пыляев

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 120 121 122 123 124 125 126 127 128 ... 165
Перейти на страницу:

В 1849 году последовало разорение, и все имения были проданы с аукционного торга. Архангельское досталось генералу Красовскому.

Жизнь B.C. Танеева послужила его родственнику князю Г.В. Кутушеву, фабулой для известной повести «Корнет Отлетаев», напечатанной в 50-х годах.

В Курске были известны труппы крепостных актеров господ Анненкова и графа Волкенштейна; из последней вышел М.С. Щепкин.

В Петербурге в Николаевское время славились домашние театры с балетами, живыми картинами у господ Мятлевых и князя Дондукова; последний первый ввел на сцену живые картины, которые у него обставлялись иногда с царскою пышностью. Дома, где давали спектакли с благородными артистами и с крепостными, были следующие: графини Васильевой, Грибоедова, князя Долгорукого, князя И.А. Гагарина, графа Комаровского, у Резановых, Авдулиных, И.А. Кокошкина и Д.И. Кокошкина, Храповицкого, Титова, Комаровых, Бакунина, Ганина, у последнего разыгрывались только пьесы самого хозяина, в последних сам автор играл роли бессловесных животных, появляясь перед публикой на четвереньках, в роли лютой тигры.

В двадцатых годах в Петербург приезжал по зимам со своим деревенским оркестром, актерами, певчими и собаками богатый толстяк А.А. Кологривов,[44] ходивший в огромном парике и в коричневом фраке.

Все артисты этого барина были подстрижены в скобку и окрашены черной краской.

Когда Кологривова спрашивали, зачем он привозит в Петербург своих артистов, то он отвечал:

– У меня на сцене, как я приду посмотреть, все актеры и певчие раскланиваются. К вам же придешь в театр, никто меня знать не хочет и не кланяется.

Пятьдесят лет тому назад процветали театры петербургских богачей-меценатов на даче Рябово за Охтой, у Всев. Анд. Всеволожского, да еще у другого, тоже соседа последнего, Алек. Ник. Оленина, на даче его Приютино; для этого театра писал небольшие пьески задушевный друг Оленина Ив. Ан. Крылов.

Вместе с сценоманией наших бар рядом шла мода составления и хора певчих. Любовь к певчим у последних восходит до времен Елисаветы Петровны, когда известные регенты придворных певчих, Рачинский и Березовский, помаленьку стали вводить в церковное пение западную музыку. При Екатерине II Галупи, Керцель, Сарти, Бортнянский уже совсем водворяют в нашу церковь пение концертное. Павел I против этого издал указ (1797 года, мая 18-го), в котором говорится: «Усмотрев, что в некоторых церквах поют стихи, сочиненные по произволению, повелеваю никаких выдуманных стихов в церковном пении не употреблять и вместо концертов петь или приличный псалом, или обыкновенный каноник». Хоры певчих в Александровское время были известны; В.А. Всеволожского, Н.А. Дурасова, Бекетова, Чашникова и купца Колокольникова. Певчие последнего были свободные из купцов; он посылал детей последних в Италию, где те обучались пению; из хора Колокольникова вышел родоначальник артистической семьи Самойловых; певчие хора Колокольникова каждое воскресенье пели в церкви Никиты Мученика в Басманной улице – здесь был съезд лучшей московской публики не для моления, но более для слушания пения и свидания. Во время чтения или службы священника большая часть знатной публики разговаривала и даже переходила с места на место, но как скоро запоют певчие, то все умолкало и слушало. Жихарев[45] говорит, что от них черномазый Визапур,[46] не знаю – граф или князь, намедни пришел в такой восторг, что осмелился зааплодировать. Полицмейстер Алексеев приказал ему выйти.

В Петербурге позднее пользовались такою славою хоры певчих фа-фа Шереметева и Дубенского.

Наш театр в эпоху Отечественной войны

Отражение патриотизма на сцене. – Последнее театральное представление в Москве. – Генерал Боссе и его французская труппа. – Бегство французов из Москвы. – Возрождение московского театра

В знаменательный год Отечественной войны деятельность русского театра в Петербурге не прерывалась. Напротив, репертуар новых патриотических пьес каждодневно обогащался; появилось даже много балетов, относящихся к военным событиям того времени. Спектакли в этот год давали только на Малом театре (нынешний Александрийский) и в доме Кушелева, где теперь Главный штаб. На первом играли французы и русские, на втором – немцы и молодая русская труппа, составленная из воспитанников театрального училища и немногих вновь определяющихся дебютантов.

В то тяжелое время всеобщий патриотизм сильно отразился на нашей сцене. Каждый стих, каждое слово применимое к тогдашним военным обстоятельствам, вызвало целую бурю рукоплесканий и самые неистовые исступленные крики «браво!», «бис!». Когда, например, в трагедии «Фингал» – актер говорил:

«Могила храброго отечеству священна!», или в «Дмитрии Донском»:

«Умрем, коль смерть в бою назначена судьбою!», или когда боярин возвещал Ксении победу, произнося:

«Разбитый хан бежит, Россия свобожденна!», оглушительные единодушные аплодисменты неслись и раздавались повсюду. Актер стоял, безмолвствуя по получасу, не смея продолжать монолога.

При исполнении драмы С.И. Висковатова «Всеобщее ополчение», один из зрителей, видя, как на сцене все приносят в дар отечеству свое имущество, до того забылся, что бросил на сцену свой бумажник, вскричав: «Вот возьмите и мои последние 75 рублей!»

В этой пьесе маститый семидесятилетний старец И.А. Дмитриевский исполнял главную роль унтер-офицера Усердова, который, не имея уже силы идти в ополчение, приносит свои медали в пользу ополченцев, артист изображал больного дряхлого мужа, убеленного сединою, с открытым челом, в рубище, то одушевленного порывом патриотизма, то плачущего о своем бессилии, то трепещущего за святую свою родину. Около старца веяло какой-то святыней, и минуты его увлечения были высокие минуты. Все плакали от умиления, сам Дмитриевский рыдал и не мог выговорить слова, когда после единодушного вызова хотел благодарить публику. Заслуженного артиста почти без чувств привезли домой. На другой день рано он получил запечатанный ящик, в котором лежал драгоценный перстень с запиской: «Истинному сыну отечества и великому актеру».

Это был подарок великого князя Николая Павловича.

В этот же патриотический спектакль шел балет сочинения Вальберха и Огюста «Любовь к отечеству» с хорами и пением, музыка сочинения Кавоса; певец Самойлов представлял русского генерала и пел арию. В драме и балете вся труппа была на сцене.

В тот день, когда было получено известие о Клястицком и Кобринском сражениях, шла русская опера «Старинные святки», и Сандунова играла Настасью. Когда по обыкновению она запела песню: «Слава Богу на небе, слава», – то вдруг остановилась, подошла к рампе, и с самым пламенным чувством запела:

Слава храброму графу Витгенштейну,
Поразившему силы вражески! Слава!
Слава храброму генералу Тормасову,
Поборовшему супостата нашего! Слава!

Театр загремел и потрясся от рукоплесканий и криков «ура!». Когда же певицу заставили повторить, то она снова подошла к рампе и медленно запела тихим, дрожащим голосом:

1 ... 120 121 122 123 124 125 126 127 128 ... 165
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?