– Ценю вашу заботу, – уклончиво выразился Кевин, погруженный в собственные мысли. – Спасибо вам за то, что вы мне рассказали.

Кевин вернулся к себе в комнату. Глянув в зеркало, поразился тому, как он тощ и грязен. Пройдясь рукой по отросшей бороде, отметил кое-что более пугающее. Он начинал походить на своего двойника!

Побрившись, приняв душ, переодевшись в чистое, Кевин почувствовал себя так, будто заново родился. Все это время он не переставал думать об американцах, сидящих в тюрьме под ратушей. Любопытство сильно разбирало его, и ему ничего на свете так не хотелось, как пойти и поговорить с узниками.

Кевин нашел, что обе женщины тоже обрели силы и взбодрились. Душ вернул Мелани ее несокрушимое «я», и теперь она горько жаловалась на скудость доставленного гардероба.

– Ничто ни с чем не сочетается, – переживала она.

Они уселись в столовой, и Эсмеральда стала подавать на стол. Мелани рассмеялась, оглядев обстановку:

– Знаете, мне почти забавно, что всего несколько часов назад мы жили, как неандертальцы. И вдруг – престо! – и мы в объятиях роскоши. Это как машина времени.

– Если бы только не приходилось волноваться, что принесет день завтрашний, – уточнила Кэндис.

– Так давайте по крайности насладимся нашей последней вечерей! – К Мелани вернулось ее обычное, слегка извращенное чувство юмора. – И потом чем больше я про это думаю, тем меньше мне кажется, что они возьмут да и всучат нас экватогвинейцам. Им такое, говорю я вам, с рук не сойдет. Третье тысячелетие уже, считай, настает. Наш мир слишком мал.

– Но я волнуюсь... – начала Кэндис.

– Прошу прощения, – перебил ее Кевин. – Эсмеральда рассказала мне кое-что любопытное, и мне хочется с вами поделиться. – Кевин начал с телефонного разговора, которым разбудил его среди ночи Тейлор Кэбот. Затем поведал историю о появлении и последующем заключении ньюйоркцев, сидящих в городской тюрьме.

– Так я про то и толкую, – встряла Мелани. – Пара толковых людей делают вскрытие в Нью-Йорке и кончают тем, что оказываются здесь, в Кого. А мы-то думали, что мы одни на белом свете. Говорю вам: день ото дня мир делается все меньше и меньше.

– Значит, и вы считаете, что американцы прибыли сюда по следу, проложенному Франкони? – спросил Кевин. Его интуиция подсказывала то же самое, но хотелось получить поддержку.

– А разве могло быть иначе? – удивилась Мелани. – У меня нет никаких сомнений.

– А вы как думаете, Кэндис?

– Я согласна с Мелани, – ответила та. – А то уж слишком много совпадений.

– Кэндис, спасибо! – воскликнула Мелани. Вертя в пальцах пустой бокал, она грозно взглянула на Кевина: – Очень не хотелось бы прерывать нашу пленительную беседу, но где ваше пресловутое отличное вино, хвастунишка?

– Боже, совсем забыл, – хлопнул себя по лбу Кевин. – Виноват!

Он вышел из-за стола и отправился в буфетную, где хранились почти нетронутые запасы вин. Разглядывая этикетки на бутылках, которые мало что ему говорили, он вдруг поразился тому, как же много вина у него скопилось. Подсчитав бутылки, стоявшие в одном уголке, и переведя данные на размеры всего помещения, он понял, что в его распоряжении больше трехсот бутылок.

– Ничего себе, – проговорил Кевин, а в голове его уже стал складываться некий план. Схватив столько бутылок, сколько в руки поместилось, и прижав их к груди, он ввалился сквозь открывающиеся в обе стороны двери на кухню.

Эсмеральда встала из-за стола, за которым ела собственный ужин.

– Попрошу вас о любезности, – обратился к ней Кевин. – Отнесите, пожалуйста, эти бутылки с вином и штопор вниз солдатам, что у лестницы.

– Так много? – удивилась экономка.

– Да, и я бы попросил вас отнести еще больше солдатам в муниципалитете. Если спросят, по какому случаю, скажите, что я, мол, уезжаю и хочу, чтобы вину порадовались они, а не управляющий.

Улыбка расползлась по лицу Эсмеральды. Она подняла глаза на Кевина:

– Кажется, я поняла.

Достав из буфета холщовую сумку, с какой ходила за покупками, она наполнила ее винными бутылками. В мгновение ока исчезла в буфетной и поспешила в прихожую.

Кевин сделал еще несколько ходок между своим винохранилищем и кухонным столом, в результате столешницу украсили ряды из нескольких дюжин бутылок, в том числе и пара бутылок португальского портвейна.

– Что происходит? – сердито спросила Мелани, просовывая голову на кухню. – Мы ждем, ждем, а где вино?

Кевин вручил ей бутылку, сказав, что еще на несколько минут задержится, пусть они начинают ужинать без него. Мелани повернула бутылку, чтобы разглядеть этикетку, а разглядев, воскликнула:

– Ого, «Шато латур»! – Послав Кевину признательную улыбку, она скрылась в столовой.

Вернувшаяся Эсмеральда сообщила, что солдаты очень обрадовались.

– Я только думаю, надо мне им хлеба отнести, – добавила она. – От него у них еще больше жажда разгорится.

– Замечательная мысль, – одобрил Кевин.

Наполнив холщовую сумку вином, он взвесил ее в руке. Получилось тяжеловато, но, решил он, Эсмеральда справится.

– Скажите, сколько солдат в муниципалитете? – спросил Кевин, вручая ей сумку. – Мы должны быть уверены, что каждому хватит с избытком.

– Ночью их там обычно четверо, – сказала Эсмеральда.

– Тогда десяти бутылок хватит, – прикинул Кевин. – Во всяком случае, для начала.

Он улыбнулся, и Эсмеральда улыбнулась ему в ответ.

Глубоко вздохнув, Кевин с силой толкнул дверь в столовую. Ему не терпелось узнать, как отнесутся женщины к его затее.

* * *

Кевин перекатился на другой бок и глянул на часы. Была почти полночь, а потому он сел, спустил ноги с кровати. Выключил будильник, поставленный ровно на двенадцать часов. Потом потянулся.

За ужином он предложил план, вызвавший живое обсуждение. Совместными усилиями идею отшлифовали и развили. В конечном счете все трое решили, что попытаться стоит.

Хорошенько приготовившись, они решили немного отдохнуть. Кевин, однако, несмотря на усталость, никак не мог уснуть. Слишком уж был возбужден. Сказывалось и то, что солдаты постепенно стали вести себя все шумнее и шумнее. Поначалу снизу доносился лишь их оживленный треп, но вот уже полчаса раздавалось нестройное, но зычное пение.

За вечер Эсмеральда дважды навестила оба сторожевых поста. Вернувшись, она сообщила, что дорогое французское вино вызвало взрыв восторга. После второго посещения она предупредила Кевина, что первоначально выделенные партии бутылок выпиты почти до дна.

Кевин быстренько оделся в темноте и выбрался в коридор. Свет он зажигать не хотел. По счастью, луна светила довольно ярко и добраться до дверей гостевых комнат труда не составило. Сначала он постучал к Мелани. И поразился: дверь тут же открылась.