Царевна пыталась не обращать внимания на жжение, исходящие из перстня, на боль, что сковывала руку. Меритамон не замечала и красных пятен, разбросанных по запястью. Нередко женщину мучили обильные женские кровотечения, порой кровь хлыстала и из носа. Даже самые незначительные раны не заживали, покрывались водянистой коркой, а ушибы продолжали мучать острой болью. К несчастью, это было еще не все. Посчитав, что это все от амулета, египтянка приказала построить маленькую пирамиду, и вскоре закопала там «Глаз Льва». Царевна стала замечать, что Бомани отдаляется от нее, заглядывается на молоденьких рабынь. Ревности Меритамон не было предела. Вновь виновником стала реликвия. Женщина приказала вырубить вход в пирамиду и отправилась туда с рабом. Обезумевшая от собственных чувств, царевна выкопала амулет и приказала коснуться его Бомани. Взявшись за руки, они опустили ладони на реликвию. Раб внезапно забыл обо всех женщинах на свете, и вновь стал бредить лишь одной Меритамон, а та буквально через несколько недель стала замечать изменения в своей внешности. Царевна ужасно быстро худела, и через месяц у нее полностью пропала грудь, а бедра слились с тонкой талией. Фараон замечал худобу жены, приказывал есть больше, но, не смотря ни на что, египтянка продолжала сбрасывать вес, превращаясь в груду костей, обтянутых кожей. Слава Богу, вскоре этот процесс остановился. Такая же худущая, без капельки женских форм, Меритамон едва передвигалась по дворцу от слабости, и теперь нещадные события взяли в плен и ее лицо, что покрылось глубокими морщинами. Женщине было не много больше тридцати, но выглядела она на шестьдесят. Из пышной, веселой красавицы египтянка постепенно превратилась в сухую старуху. Муж не хотел принимать ее в спальне, вновь отдалился Бомани, внезапно Меритамон поняла, что натворила. Это проклятие самой богини медленно сводило ее в могилу. И опять не все. Кошмар продолжался, теперь со здоровьем царевны. Несчастная стала замечать резкое ухудшение зрения, порой оно падало так, что она не могла рассмотреть предметы в двух шагах от себя, мучал кашель, усиливающийся в сырых помещениях и на ветру. Женщина пыталась тщательно скрывать ото всех свое пагубное самочувствие, но однажды она просто потеряла сознание на одном из фараонских приемов. Лекари лишь разводили руками. Они не понимали, почему неизвестная болезнь царевны захватила сразу все части организма.

Внезапно подорвалось и духовное состояние Меритамон. Рамзес не замечал ее, не приходил в покои, а на известия об очередном ухудшении самочувствия жены относился равнодушно. Женщина целыми днями рыдала, погружалась в глубокие депрессии, звала фараона, умоляла его прийти лишь на несколько минут. А от Бомани уже не было толка. Приворот постепенно слабел, и в один печальный день раб окончательно очнулся. Он вновь выказал свой гнев больной царевне, кричал и призирал ее. После этого она уже не вставала с кровати. Во сне к Меритамон пришла богиня Хету со словами: «Ты не послушала меня, теперь будешь мучиться вечно». Да, несмотря на ужасные симптомы, даже спустя полтора года смерть не наступала, хотя царевна ожидала ее, словно спасения. Сиделки у постели больной менялись чуть ли не каждый день, но уже никто не хотел заботиться о жене фараона. Потом наступил паралич левой стороны. Не передать словами того ада, в котором еще при жизни горела царевна. Это была слишком жестокая расплата за ошибку. И вот однажды служанки принесли госпоже фрукты, в которых был воткнут нож для разрезания. Потом пришел Бомани, царевна со слезами на глазах попросила его вонзить кинжал ей в грудь.

Не мешкая, раб выполнил просьбу госпожи, понимая, что только этим может помочь несчастной. Перед тем, как клинок вошел в сердце, царевна извинилась перед невольником и попросила дописать в ее дневник последние года жизни, ибо, больная и беспомощная, женщина давно забросила это дело. Фараон, обнаружив супругу, залитую кровью, обратил внимание на то, что по ее руке, где был одет перстень, струилась та самая алая жидкость, а кольцо, будучи когда-то небесно-голубым, окрасилось в черный. Рамзес знал, что Бомани помог его жене избавиться от мук, и вместо наказания приказал уехать как можно дальше от Египта, а пагубный перстень выбросить в глубокие, всепоглощающие волны бушующего моря. Раб послушался повелителя, но кольцо не утонуло. Его уже на другом берегу нашла женщина и началась династия несчастных носителей злобного украшения. Проклятие самой богини Хету остановиться лишь тогда, когда будет перерезана золотая нить на реликвии. Но сделать это должны люди, соединенные глубокой, взаимной любовью, в другом случае – они погибнут прямо на месте, а амулет не потеряет своей силы, – Вивиана зажала похолодевшими пальцами губы, со страхом посмотрев на гадалку. Это невероятная, но такая правдивая и живая история, медленно влилась ей в сердце.

– Я верю, что только тебе и твоему избраннику под силу уничтожить вековое проклятие. Вивиана, на кону стоит абсолютно все, вся ваша жизнь. Ты по-настоящему любишь Джамиля? – девушка уверено кивнула. Она чувствовала, как томный жар окутывает тело, чувствовала, как кровь бурлит в жилах. Она готова… Их любовь победит! Молодая женщина быстро поднялась, и, поклонившись, хотела достать из кармана мешочек с золотыми монетами, но морщинистая ладонь Рамлы легла ей на пальцы: – Не стоит, дитя мое, деньги – это лишь пыль, они не спасают от смерти и не помогают в любви. Жизнь несчастной Меритамон это доказывает. Иди с Богом, да хранит Он тебя, береги себя, своего ребенка, свое счастье, – на глаза Вивианы навернулись благоговейные слезы. Душевно обняв старуху, девушка прошептала: – Я никогда не забуду вашей помощи. Спасибо.

– Будь осторожна, – дочь графа направилась к двери, но предсказательница внезапно своим возгласом остановила гостью: – Нет, подойди, – словно вынув из воздуха, гадалка положила на ладонь леди Бломфилд маленький кулон, на котором были выцарапаны слова: «Любовь победит все»: – Когда тебе станет тяжело, посмотри на эту фразу. Она придаст тебе сил. Теперь иди.

Молодая женщина вышла во двор и зажмурилась от ярких бликов восходящего солнца. Выходит, утро было в самом зените. Увлеченная рассказом гадалки, девушка не заметила, как провела у нее в доме больше двух часов. Взволнованные принц и Амбруаз нервно расхаживали по тропинке, и, увидев англичанку, бросились к ней с расспросами: – Господи, почему так долго? Ну, что там? Старуха не причинила тебе вреда? Она знает что-то о пирамиде?

– Она знает о ней все, даже больше, – улыбнулась дочь графа, и, опустившись на лавку вместе с мужчинами, поведала им историю Меритамон.

– Выходит, победит лишь истинная любовь… – задумчиво протянул наследник, и, словно в подтверждения своим словам, страстно прижал к себе Вивиану и оставил на пышных губах нежный поцелуй: – В таком случаи, вперед к победе!

* * *

Жгучий песок засыпал глаза, не помогала даже плотная вуаль, скрывающая все лицо. Вивиана, покачиваясь в седле медлительно верблюда, с радостью потрогала свой живот, где теплилась жизнь маленького ангелочка. Это был ее ребенок, ее первенец, ее юный, нежный цветок. Никто не причинит вреда этому созданию, никто не обидит, не посмеет. Молодая женщина подняла глаза на заходящее солнце и тихо прошептала: «Спасибо, Господи, за этот подарок». Услышав слова возлюбленной, Джамиль подъехал к девушке и опустил ладонь на ее скрещенные руки: – Мне же Всевышний преподнес дары два раза: когда я увидел тебя, и когда зачал нашего малыша.