Имя Николая Мормуля, инженера той первой подводной лодки, о которой было упомянуто в главе 10, стало легендой на длинной дороге неудач с советскими подводными лодками. После катастроф на борту ледокола «Ленин» и на подводных лодках К-11, К-27, К-140, К-329, К-222, К-123, К-314, К-431, К-192, К-8, K-19, повлекших гибель более чем 250 моряков, инженер-ядерщик Мормуль стал открытым критиком безопасности советских подводных лодок. Он предпринимал попытки, которые оказались тщетными, представить в инженерное управление ПИ ВМФ детальные инструкции, целью которых являлись корректирующие действия на эксплуатируемых атомных силовых установках подводных лодок с последующей доработкой этих установок. Он тут же попал в немилость к высшему командованию за отказ прекратить попытки составить новые инструкции по эксплуатации ядерных энергетических установок. ГК ВМФ Адмирал Флота Советского Союза С. Горшков приказал упрятать Мормуля в тюрьму за отсутствие чувства патриотизма и его попытки предать огласке уже давно имевшиеся факты плачевного состояния советского подводного флота. Единственным реальным «преступлением» Мормуля были его выступления в пользу улучшения состояния безопасности силовых установок. В 1986 г., вскоре после чернобыльского инцидента, когда Мормуль еще находился в заключении, он направил Горбачеву письмо с написанной им инструкцией по улучшению состояния безопасности на полностью дефектных ядерных силовых установках по всему СССР. Его профессиональный опыт был опять проигнорирован, а он сам был назван «общественно вредным».

Мормуль был выпущен Горбачевым в 1987 г. в ходе массового освобождения политических заключенных. Ему присвоили звание контр-адмирала и вернули на Северный флот на должность старшего инженера. Но уже было поздно — его знания игнорировались преимущественно по политическим причинам. Позднее Мормуль написал книгу, в которой поведал о скрываемом прошлом советского подводного флота и о грустных фактах засорения моря ядерными отходами. Книге, написанной в 1992 г., цензура долго не давала хода, но в конце концов она была напечатана в России в 1996 г.

Более трагичными, чем рассказы об отдельных военно-морских катастрофах на море, являются приводимые Мормулем данные и официальные свидетельства о большом количестве атомных реакторов и единиц атомного оружия, разбросанных на дне океана и находящихся в разной степени разрушения. Тревожные сообщения, которые стали появляться после 1991 г., подтверждают количество и местоположение вышедших из строя атомных реакторов и потерянных атомных боеголовок, лежащих на дне океана, которые являются останками сорокалетней истории скрываемых катастроф советского подводного флота. В одном только месте свалки — в Карском море, возле Новой Земли, которая является крупнейшей могилой советских атомных отходов — по данным 1992 г., на дне моря уже находится 3,5 миллиона кюри ядерного мусора. Это составляет одну десятую часть радиационного загрязнения, попавшего в атмосферу во время инцидента в Чернобыле. Источники остаточной радиации в этом районе моря представлены 1 брошенным корпусом подводной лодки (К-27), 16 неисправными реакторами (в 6 реакторах все еще находится топливо) и 9000 тонн отработанного ядерного топлива и жидких ядерных отходов; все это покоится на глубине не более 50 метров.

В период с конца 1950-х годов до 1993 г. обычной практикой советского, а затем и российского ВМФ являлся сброс жидких и твердых радиоактивных отходов и отработанного ядерного топлива в воду в обозначенных районах Баренцева моря и Тихого океана. Точно определить место сброса каждой партии атомного мусора невозможно, поскольку, но свидетельству Мормуля и самих участников сброса, большое количество атомного мусора в советское время сбрасывалось без регистрации места сброса, ночью, в местах, не разрешенных для сброса. Это практиковалось как в северной части Баренцева моря, так и в Японском море, у баз Тихоокеанского флота.

Несанкционированный секретный сброс радиоактивных отходов в море был результатом господствующих настроений в разгар так называемого застойного периода советской истории, когда старший командный состав флота и руководство судостроительных предприятий избегали брать ответственность за свои действия из-за боязни наказания. Давление на производство по выпуску продукции согласно нереалистичным планам центрального руководства превалировало над всем остальным. Партийные чиновники и руководители судостроительных предприятий, выпускавших корабли для ВМФ, фальсифицировали документы, чтобы показать, что они соответствуют показателям центрального плана. Контроль качества при строительстве ядерных энергетических установок был слабым или отсутствовал вообще. Безопасности при строительстве на судостроительных предприятиях не было. Карьерный рост зависал от выполнения производственных показателей, качество или безопасность производства мало влияли на него.

После того как появились сообщения о таком катастрофическом советском военно-морском наследии, и в связи с нарастающим международным требованием прекратить сброс атомных отходов в море, президент РФ Б. Ельцин в 1992 г. учредил комиссию, которая должна была изучить и доложить ему ситуацию с атомным мусором в районах вблизи бывших советских военно-морских баз. Через год работы комиссия выпустила доклад, который известен под его коротким названием «Доклад Яблокова»[22]. В докладе приводятся подробности об известных советских захоронениях атомного мусора в Северной Атлантике, Баренцевом море, и в Тихом океане. Однако, по мнению Н. Мормуля, «Доклад Яблокова» говорит только о малой толике из общего объема незарегистрированных захоронений.

«Доклад Яблокова» также в общих чертах упоминает об известных ранее по данным разведки, а также из обнародованных адмиралом Мормулем сведений о нескольких серьезных происшествиях на реакторах подводных лодок, в том числе и о происшествии в бухте Чазма.

Этот страшный инцидент случился 10.08.1985 г., когда на базе Тихоокеанского флота Шкотово-22, что примерно в 50 километрах к северу от Владивостока, на борту атомной подводной лодки К-314 началась неуправляемая самопроизвольная цепная реакция деления урана. Инцидент произошел во время смены топлива в активной зоне атомного реактора ударной подводной лодки «Проект 671» (но классификации НАТО — класс «Викгор-1») — через пять месяцев после столкновения лодки с американским авианосцем «Китти Хок». При подготовке к смене топлива была обнаружена утечка из-под крышки реактора — дефект, который обычно устраняется в сухом доке. Однако, стремясь сэкономить время, команда лодки и рабочие судостроительного предприятия попробовали выполнить ремонт на лодке, которая находилась на плаву.

В процессе подъема крышки реактора, что требовалось для удаления отработанного топлива, рабочие случайно извлекли два топливных стержня, что вызвало неуправляемую цепную реакцию деления, в результате чего крышку реактора весом в одну тонну подбросило вверх на высоту более 100 метров, потом она упала опять на лодку. Взрыв разметал радиоактивное топливо и тела десятерых рабочих и матросов по бухте. От взрыва в воздух поднялось ядерное топливо и решетчатая ловушка-поглотитель нейтронов, образовав громадный шлейф заражения, содержавший в себе примерно 4 кубометра высокорадиоактивного материала; этот шлейф накрыл площадь, равную по площади территории, зараженной после трагедии в Чернобыле, и вытянулся на 6 километров в сторону Владивостока. Вскоре после взрыва рабочим и морякам приказали навести порядок на месте происшествия и помалкивать об инциденте.