Земля была так занята собственными проблемами, что вспоминала о своих далеко залетевших детях, только чтобы потребовать долю от их трудов. Марс занял все население перестройкой планеты, меняя красный цвет ее лица на зеленый. Они пытались создать новую Землю, чтобы покончить с зависимостью от старой. А Пояс превратился в задворки Солнечной системы. Все так были заняты выживанием, что не оставалось времени на создание нового.

«Мы нашли протомолекулу в то самое время, когда она была для нас опаснее всего», — подумалось Холдену.

Это выглядело способом срезать дорогу. Ничего не делая, вознестись к высотам божественности. А человечество так давно не сталкивалось с угрозами извне, что ни у кого не достало ума испугаться. Дрезден так и сказал: те, кто создал протомолекулу, загрузил ее на Фебу и запустил к Земле, достигли божественных возможностей уже тогда, когда для предков человека вершиной прогресса был фотосинтез и жгутики. И все-таки он принял от них машину уничтожения и повернул ключ, потому что в глубине души люди до сих пор любопытны, как обезьяны. До сих пор норовят ткнуть палкой во все, что найдут, и посмотреть, что из этого выйдет.

Красная пелена, застилавшая Холдену глаза, странно запульсировала. Он далеко не сразу сообразил, что это вспыхивает красная лампочка на панели, сообщая о вызове с «Рави». Оттолкнувшись от ближайшего кресла, он проплыл к посту и открыл связь.

— «Росинант» слушает «Рави», говорите.

— Холден, почему мы встали? — спросила Макбрайд.

— Потому что все равно не успевали и риск потерь в команде становился слишком высоким, — ответил он. Для него самого аргумент прозвучал слабо. Трусливо. Макбрайд словно не заметила.

— Роджер. Я запрошу новые приказания. Если будут изменения, дам вам знать.

Холден отрубил связь и тупо уставился на панель. Оптика всеми силами старалась не упускать Эрос из вида. «Роси» — хороший корабль. Шедевр техники. С тех пор как Алекс пометил астероид как угрозу, компьютер из сил выбивался, чтобы уследить за ним. Но Эрос был быстро движущимся объектом с низким альбедо и не отражал луч радара. Он мог маневрировать непредсказуемым образом на высокой скорости. Если он захочет исчезнуть, рано или поздно они его потеряют.

Рядом с окном слежения открылась иконка, уведомляющая, что «Рави» включил опознавательный сигнал. Военные стандартно держали их включенными, если не было видимой угрозы или нужды скрываться. Вероятно, радист корвета ООН нажал кнопку просто по привычке. И теперь «Роси» опознал его и вывел на дисплей угроз, пометив зеленой точкой с названием. Холден долго смотрел на него пустым взглядом. Он чувствовал, как округляются у него глаза.

— Дерьмо. — Он подключил общую связь. — Наоми, ты нужна мне в рубке.

— Я, пожалуй, еще задержусь здесь, — ответила она.

Холден хлопнул по кнопке боевой тревоги на панели. Палубные огни окрасились красным, трижды взревела сирена.

— Старший помощник Нагата, в рубку, — проговорил он. Пусть она потом пилит его. Он только порадуется. А сейчас нельзя было терять времени.

Наоми добралась до рубки меньше чем за минуту. Холден уже пристегнулся к креслу-амортизатору и вызывал журналы связи. Наоми толкнула себя в свое кресло и тоже закрепилась. Она бросила на него вопросительный взгляд: «Так мы все-таки умрем?» — но ничего не сказала. Холден, прежде чем заговорить, нашел то, что искал в журнале.

— Ну вот, — сказал он, — у нас был радиоконтакт с Миллером уже после того, как Эрос пропал с радара. Так?

— Да, верно, — подтвердила она. — Но у его скафандра недостаточно мощности, чтобы пробиться сквозь скорлупу Эроса на большую дальность, так что сигнал усиливал пришвартованный корабль.

— А значит, то, чем Эрос давит радар, не заглушает все радиосигналы вовне?

— Видимо, так. — В голосе Наоми явственней прорезалось любопытство.

— А у тебя есть коды управления пятью грузовиками АВП, оставшимися на поверхности?

— Да, сэр… — И минуту спустя: — О черт!

— Ну вот. — Холден с ухмылкой обернулся к Наоми. — Зачем на «Роси» и на всех остальных кораблях флота в системе имеется выключатель опознавательных сигналов?

— Чтобы помешать врагу навести прицел по лучу передатчика и подорвать их, — ответила она, заражаясь его улыбкой.

Холден развернул кресло и вызвал станцию Тихо.

— Старпом, будьте так добры, воспользуйтесь кодами управления, переданными вам Миллером, чтобы заставить те пять грузовиков снова подключить передатчики. Если наши гости на Эросе не сумеют обогнать радиоволну, думаю, мы решили проблему с ускорением.

— Есть, капитан, — отозвалась Наоми. Холден и не глядя угадывал улыбку в ее голосе, и от нее растаял последний кусок льда в животе. У них есть план. Они могут что-то изменить. — Вызывает «Рави», — сказала она. — Дать связь, прежде чем подключать передатчики?

— Черт, конечно.

Линия щелкнула.

— Капитан Холден, мы получили новый приказ. Кажется, нам придется еще погоняться за этой штукой.

Макбрайд говорила так, словно не ее только что послали на смерть. Стоик.

— Может, имеет смысл подождать пару минут, — сказал Холден. — У нас появилась альтернатива.

Пока Наоми задействовала передатчики пяти пришвартованных к поверхности Эроса грузовиков, Холден излагал свой план Макбрайд и, по отдельной линии связи, Фреду. К тому времени, как Фред сообщил о восторженном одобрении плана им лично и командованием Флота ООН, пять передатчиков пели во все горло, сообщая Солнечной системе о своем местонахождении. Час спустя самый огромный за историю человечества рой межпланетных ядерных ракет вылетел к Эросу.

«Мы победим, — думал Холден, наблюдая за множеством яростно-красных точек на своем дисплее угроз. — Мы побьем эту дрянь. И больше того — моя команда доживет до конца. Никто не умрет».

Кроме…

— Миллер вызывает, — сказала Наоми. — Возможно, заметил, что мы снова включили его корабли.

У Холдена в животе что-то сжалось. Миллер будет там, на Эросе, когда к нему долетят ракеты. Не всем предстоит торжествовать грядущую победу.

— Привет, Миллер. Как дела? — Он не справился с похоронными интонациями.

Голос Миллера звучал отрывисто и сильно заглушался помехами, но не настолько, чтобы Холден по первым же звукам не понял: он собирается обгадить им все торжество.

— Холден, — сказал Миллер, — у нас проблема.

Один, два, три.

Миллер ринулся к терминалу, зажал «пуск». Двойная дверь впереди когда-то была одним из тысяч неприметно работающих механизмов. Створки надежно ходили по тонким магнитным направляющим, не отказывая годами. Теперь нечто черное, с текстурой древесной коры, проросло лианами по краям и погнуло металл. За дверями лежал портовый коридор, склады, казино. Все, что было станцией Эрос, а стало авангардом вторжения нечеловеческого разума. И чтобы добраться туда, требовалось открыть застрявшую дверь. Менее чем за пять секунд. В скафандре. Он отложил терминал и проворно потянулся к трещине между створками. Один. Два. Дверь сдвинулась на сантиметр, сверху просыпались черные хлопья. Три.