– Славные денечки тогда были, а, Томас? Все ж за компанию пить куда как приятнее – вот как бы иначе мы с тобой про ребят наших узнали… Теперь уж таких нет, – в грубом, хриплом голосе его вдруг отчетливо послышалась тоска, какая бывает в волчьем вое больного вожака, покинутого стаей. – Теперь Сильвер там всем верховодит. Знаю, знаю, что он задумал… Думает, легко обдурить старого Флинта. Ему ведь немного надо – кинуть кость да кровушкой человечьей разбавить раз–два в месяц, и довольно. И вас он мне, как эту кость, кинул, – на мгновение глаза его стали почти трезвыми, и он сразу же жадно отхлебнул из наполовину опустевшей бутылки; трое молодых пиратов, так и не притронувшихся к своему рому, застыли перед ним неподвижно, боясь шелохнуться. Наконец Алигьери нарушил тягостное молчание:

– Если вы так хорошо это понимаете, то отпустите нас, сэр. Наша смерть ничем вам не поможет…

– Или хотя бы команду, – торопливо поддержал его Билл. Эрнеста молчала, не сводя глаз с медленно наливавшегося кровью лица капитана – тот внезапно с такой силой грянул бутылкой по столу, что по ее боку пробежала сразу же налившаяся темным янтарем слеза:

– А ну молчать! Уйдете, когда я скажу. Не скажу – значит, никогда не уйдете. Знаю, на что Сильвер рассчитывает – что я спьяну разболтаю, где деньги, а вы ему потом все и выложите, чтобы только вернуться на ваше вшивое корыто! Оттого и не пьете вместе со мной… – опустошенный собственным гневом, он понурил голову и положил локти на стол, словно собирался так и уснуть в этой не слишком удобной позе: – Знаю, знаю… Все меня покинули. Все либо боятся, либо так и ждут, чтобы ослаб. Разорвали бы в клочья, да трясутся за свои поганые шкуры. Но это пройдет… пройдет… Один Билли Бонс еще их сдерживает – только он моей смерти не ждет и не за деньги служит. Вот ведь дурак, а? Да что же вы не пьете?! – почти с отчаянием выкрикнул он, снова оборачиваясь к пустой стене: – Томас! Томас, выпей хоть ты со мной, не молчи! Не молчи, говорят тебе, будь проклят!.. Эйб, Тоби, Стивен, Ларри! – с каждым названым именем крик его рос, становясь все громче и страшнее. – Все вы тоже… Ждете, как ослабну, чтобы наброситься, а зря!.. Слышишь, Томас? И не смотри на меня так! Все, все сделаю, только выпей!.. – захрипел он, с ужасом и отчаянием глядя на пустое пространство перед собой.

Эрнеста, маленькая и незаметная до того почти, вдруг со стуком поднялась, схватила предназначенный призракам стакан и осушила одним махом; Флинт, задыхаясь, вскочил на ноги, пошатнулся и замер, глядя на нее огромными глазами, налитыми кровью. Медленно, очень осторожно он качнулся обратно, держась одновременно и за стол, и за спинку стула – Билл и Винченсо с двух сторон подхватили его и помогли усесться на прежнее место.

– Кто он вообще был такой, этот Томас? – негромко спросил Катлер, и Алигьери сразу же сделал страшные глаза, словно без слов умоляя молчать; но Флинт ответил совершенно спокойно, словно у него поинтересовались, который час:

– Мой первый квартирмейстер. Когда я узнал, что он мечтает занять мое место, вырезал ему кишки, привязал к ним пушечное ядро и вышвырнул его за борт. Мне было двадцать четыре – черт возьми, как же я тогда был силен и уверен в каждом своем шаге! А теперь, тридцать лет спустя, он приходит каждый день, приводит с собой остальных… Видишь вон тот сундук? – Он указал в самый дальний и темный угол каюты. – Восемь месяцев назад он появился там, потом добрался до того шкафа, до середины комнаты, до стола… И я вижу, что с каждым днем он подходит хоть на палец, на дюйм – но все ближе… Иногда выходит отогнать их подальше, иногда они все стоят рядом – так близко, что я почти слышу, как они… – не договорив, Флинт сгорбился и трясущей рукой зашарил по столу. Билл спешно пододвинул ему свой стакан. Наступило долгое, тягостное молчание, нарушенное вновь хриплым голосом старого капитана:

– Ты смелая девочка. Отец бы гордился тобой… Мне как раз нужен толковый штурман – стар я уже сидеть над картами, глаза не те, да и руки дрожат, – с усмешкой прибавил он, рассматривая не свои крючковатые пальцы с утолщенными суставами, а ее бледное молодое личико. – Что скажешь? Пойдешь ко мне на службу, Эрнеста Морено?

– Нэнси, не соглашайся! – мгновенно вмешался Билл, однако девушка и без того не колебалась практически ни секунды.

– Большое спасибо за ваше предложение, сэр, – как можно более мягко произнесла она, усаживаясь перед Флинтом и глядя ему прямо в глаза, – но у меня уже есть капитан и команда, которым я хочу служить.

– Вот оно что, – устало протянул тот, похоже, даже не слишком удивленный таким ответом – вероятно, ждал чего-то подобного. Тяжелый взгляд его остановился на двоих ее спутниках: – Выметайтесь-ка отсюда оба.

– Что? – вздрогнув, переспросил Винченсо. Хозяин «Моржа» покосился на него с неприязнью и рявкнул:

– Проваливайте, сказал! Можете возвращаться к себе на корабль. Ее я пришлю позже.

– Без Нэнси мы никуда не пойдем! – сразу же в тон ему возразил Катлер, но Эрнеста сама уже вскочила со стула, забрала обе широченные ладони друга в свои руки и зашептала как можно убедительнее и спокойнее:

– Билл, ты слышал капитана. Я скоро вернусь. Пожалуйста, подожди меня снаружи.

– Билл, пошли, – настойчиво держа друга за плечо и толкая по направлению к выходу, сквозь зубы велел Винченсо. Катлер подчинился неохотно, но в конечном счете, слава Богу, подчинился. Когда за ними захлопнулась скрипучая дверь, Эрнеста действительно обрадовалась так, как будто по меньшей мере сама очутилась вдали от этого жуткого места.

Однако капитан Флинт, видимо, вовсе не собирался пугать ее; его грубое лицо приобрело выражение, вероятно, наивысшей степени мягкости, когда он схватился своей огромной жесткой рукой за ее запястье, вынуждая сесть как можно ближе к нему:

– Ты славная девочка, я тебе уже сказал. Знаешь, где эти все теперь стоят? Вон там, у стеночки, я их, считай, и не вижу вовсе. Ты их прогнала. За это – дам тебе добрый совет: мне этого никто в свое время не сказал, а тебе, может, и пригодится… Не верь своему капитану – паршивый он человек. Кристофера помнишь? Вот этот той же породы, только не такой смазливый.

– Винченсо – мой друг, сэр, – как можно вежливее, однако твердо возразила Эрнеста. – Он хороший человек и достойный капитан.

– Это пока вы с ним делите одни проблемы, – махнул рукой Флинт с убежденным видом. – Людей несчастья сплачивают, а удачи разделяют – уж поверь мне, я знаю. Тому, второму, силачу–добряку, тоже не доверяй: это все равно бессмысленно, он тебе не помощник в том, где действительно нужно. Если повезет, то забирай его и поскорее уходи из той команды – не ко мне, разумеется, сам понимаю, что не пойдешь, и даже причину знаю… Только так вы с ним спасетесь.

– Сэр… – начала Эрнеста, но старый капитан перебил ее, наклонившись к самому ее лицу и обдавая сильным духом перегара:

– Никому никогда не доверяй! Все предают. Вопрос лишь в том, когда и ради чего. Если хочешь избежать этой судьбы, тогда всегда будь верна лишь себе самой…

– Я запомню ваши слова, сэр, – шепотом пообещала Морено, осознавая, что иначе Флинт попросту не отпустит ее. Удовлетворенный этими словами, хозяин «Моржа» снова приложился к бутылке и слегка повеселел: