– Вы выпейте сначала, а то остынет, – мудро посоветовала Жанна и, когда баронесса де Шатонуар опрокинула в себя дымящийся бокал, вместо закуски произнесла:

– Господин виконт предложил стать его законной женой госпоже Фатиме, которая завоевала его сердце с первой же встречи.

Баронесса поперхнулась и закашлялась.

Рыжий пират пришел на помощь и галантно постучал даме по спине.

– Плохая шутка, – просипела баронесса.

– Какие шутки! – возмутилась Жанна. – Перед королем такими вещами не шутят.

– Это безумие! Так не бывает! – Прекрасный, незыблемый мир вокруг баронессы рушился, и она судорожно хваталась за его обломки.

– А я вам с самого начала говорила, что он сумасшедший! – зло бросила Жанна. – А вы мне не верили! Велите Мари, когда она явится, доставать из сундуков самый красивый наряд: завтра мы поведем госпожу Фатиму под венец и должны соответствовать свадьбе, которой покровительствует сам король!

Баронесса никак не могла понять, разыгрывают ее или говорят серьезно. Этот необъятный бочонок, завернутый в белое покрывало, завтра станет принцессой лилий? Изящный, благородный, что дальше некуда, виконт назовет ее своей женой? Разделит с ней ложе? Доходы? Земли? Власть?! О Господи, за что?!

Это шутка, это просто не может не быть шуткой. Такого не бывает. Таких браков не бывает. Это все последствия вина. Или Жанна на нее, госпожу де Шатонуар, до сих пор дуется.

Раздался громкий стук в дверь, и на пороге возникло доверенное лицо госпожи де Боже, которое баронесса прекрасно знала.

Звучно, словно он находился в зале на приеме иноземных послов, управляющий делами регентши объявил:

– Госпожа Анна желает незамедлительно увидеть госпожу Фатиму для подготовки к завтрашним обрядам. И прошу вас доставить в покои госпожи Анны тот сундук, о котором шла речь на Королевском совете.

– Я готова, – поднялась госпожа Фатима, не удостоившая баронессу де Шатонуар даже взглядом.

– Мы с женой будем при вас. Я в качестве переводчика, на тот случай, если речь зайдет о совсем высоких материях, а Жаккетта поможет со свадебным платьем, – поднялся рыжий пират.

Он предложил госпоже Фатиме руку, на которую та охотно оперлась.

Лакеи, зашедшие в комнату за управляющим, вынесли указанный Жанной сундук с мертвыми головами.

Госпожа Фатима попросила по-арабски Масрура:

– Побудь здесь. Не надо госпоже Анне тебя сегодня снова видеть. Следи за раненым мальчиком.

– Слушаюсь и повинуюсь, госпожа, – отозвался Масрур, возвращаясь к ковшику с зельем.

Управляющий регентши важно повел будущую принцессу к Анне де Боже.

– Значит, это правда, – упавшим голосом повторила растерянно госпожа де Шатонуар. – Значит, это правда…

– Мы тоже были несколько удивлены, – призналась Жанна. – Но потом решили, что для настоящей любви нет преград. Не так ли?

– О да! Любовь – превыше всего на свете! – высокопарно отозвалась баронесса, наливая себе еще вина и горько думая, что виконт – законченная сволочь.

– Как замечательно, что наши мысли схожи, – улыбнулась Жанна. – И наконец-то я могу поделиться с вами большой, просто огромной радостью – моего мужа посвятил сегодня в рыцари сам король!

– Твоего мужа? – Баронесса решила, что последний бокал был совершенно излишним.

– Да, моего Жерара. По вашему совету я решила не тянуть с замужеством, дабы не остаться в старых девах, и не гоняться за принцами лилий, прельстясь их титулами и доходами, а выйти замуж за человека, которого нежно люблю.

– Смейся, смейся над женщиной в возрасте, – горько сказала баронесса де Шатонуар. – Будто бы я не знаю, что тебе плевать на мои советы. Если бы ты сказала мне раньше, я бы не выставилась такой дурой с этим безумным Бурбоном.

– Да вы же мне слова сказать не давали! – возмутилась Жанна. – Виконт де Шатолу то, виконт де Шатолу – се. А на карте стояла жизнь моего супруга, – которая и сейчас на волоске. Сегодня он чудом остался в живых после встречи с виконтом. Я не сержусь на вас за то, что вы попали под обаяние этого человека – если ему надо, он самый любезный кавалер на свете, но вот то, что вы решили за меня, какое счастье мне нужно – тут уж извините, тут я сама.

– Девочка моя, разве я спорю? – Слезы потекли по лицу баронессы.

Это были слезы и облегчения, и разочарования, и обиды, и радости, и всего-всего.

– Я просто хотела, чтобы ты была счастливее меня, чтобы не повторила моих ошибок.

– Вот я и не повторила, – твердо сказала Жанна. – И сегодня – самый счастливый день в моей жизни.

– Ну разве же я против? – разрыдалась еще пуще – теперь уже только от радости – баронесса де Шатонуар. – Девочка моя, я так за тебя рада! Давай выпьем за твое счастье, и я пойду лягу.

Дамы осушили по бокалу.

Затем Жанна помогла баронессе снять охотничий наряд, поскольку было понятно, что искать Мари по замку можно бесконечно, придет она лишь к вечеру, когда, по ее расчетам, охотники вернутся.

Баронесса погрузилась в беспокойный сон, а Жанна вернулась к Жерару.

Масрур протянул ей ковшик с готовым отваром.

Сказал убежденно:

– Надо пить. Раны лечить.

Жанна понюхала – пахло странно, но не сказать, чтобы противно. Она осторожно попробовала зелье на вкус сама. Подождала немного, решилась – и стала по ложечке давать Жерару, гадая, когда же вернутся Жаккетта и все остальные.

* * *

Госпожа Фатима прибыла в покои старшей сестры короля.

Там уже находились и портной, господин де Дезе, и архиепископ Анжерский.

Госпожа Фатима с достоинством поклонилась всем им.

Жаккетта подумала – и сделала то же самое.

– Вы успеете подобрать или сделать красивое платье для этой бедной девушки, у которой завтра в жизни такой важный день? – спросила портного Анна де Боже.

Господин де Дезе окинул взглядом невесту – и в его взгляде читался легкий ужас.

– Я постараюсь, – дипломатично сказал он.

– У меня в сундуке лежал до особого случая отрез монтивильерского пурпурного бархата. Вижу, что этот особый случай настал, – сказала госпожа де Боже. – Можете им воспользоваться. Моя крестница попадает в один из лучших домов Европы, куда вышла замуж и я, и она пойдет к алтарю прекрасной, как роза.

Портного больше всего смущали размеры госпожи Фатимы, требовавшие необычных расходов ткани. Когда же он услышал слова регентши, то немного успокоился.

Госпожа Фатима что-то сказала рыжему пирату.

– Мне будет позволено пойти под венец в собственных украшениях? – перевел рыжий пират.

– Конечно, дитя мое, – разрешила госпожа де Боже. – А как удалось сохранить их во время похищения?