Но плакать мне как раз некогда – необходимо быстро объяснить себе, что никакого унижения не было. Потому что иначе я просто умру от унижения, а как я могу умереть, когда за дверью ванной меня ждет Боба?

Мое утешение:

1. Невесты перед свадьбой часто делают глупости. Так что все произошло из-за моего предсвадебного волнения.

2. Можно считать, что я никому не звонила. Это единственный разумный выход из этой позорной ситуации, всё.

Я выключила воду, открыла дверь ванной, и в коридор повалил пар.

– Что ты там делала в кипятке? – удивился Боба.

– Я? Принимала душ перед уходом, а что?

– В сапогах?

– Ха-ха, – кокетливо засмеялась я. – Ха…

Боба зашел в ванную, увидел надпись на зеркале «Я выхожу замуж навсегда» и почему-то печально произнес:

– Дура ты…

– Сам дурак.

Откровенность и возможность называть вещи своими именами – вот еще один плюс родственного брака.

Вечером окончательно поняла, что любовь и секс – совершенно разные вещи. Любить я могу… в общем, я могу любить кого-то, но это не мешает мне получать настоящее удовольствие от секса с разными, совершенно другими людьми. Просто с партнерами. Кроме того, я на личном опыте поняла, что неприятие мужчины, как у Анны Карениной, – полная чушь! Толстой ничего не понимал в женщинах. Анна Каренина вполне могла бы преодолеть отвращение к оттопыренным ушам своего мужа и заставить себя жить с ним счастливой сексуальной жизнью. Я же смогла себя заставить? Смогла. Если нужно, я даже могу себя заставить выпить молоко с пенкой.

То есть я бы непременно заставила себя жить с Бобой счастливой сексуальной жизнью, если бы в этом была необходимость. Но в данном случае я не вижу в этом никакой срочности.

Раз уж я все равно выхожу замуж за Бобу, почему бы нам не подождать с этим до свадьбы?

7 января, четверг

Я люблю Питер за то, что он такой маленький, и на Невском всегда можно кого-нибудь случайно встретить. К примеру, у метро «Гостиный Двор» мы с Бобой случайно встретили нашу преподавательницу немецкого Лилю.

– Как вы сегодня замечательно выглядите! – сказал Боба.

Это такая их американская манера – говорить всем, что они сегодня хорошо выглядят, даже если видишь человека впервые и не знаешь, как он обычно выглядит.

– Ой, что вы! Я ужасно выгляжу! – испугалась Лиля.

А это наша русская манера – пугаться и уверять, что выглядишь ужасно, хуже не бывает.

На самом деле Лиля выглядела совершенно как всегда, словно она нежная застенчивая девочка, с которой по недоразумению все обращаются как со взрослой – и ее собственный ребенок Женечка, и студенты, и мы с Бобой.

Лиля была очень возбуждена – она только что арестовала милиционера. Обычно Лиля стесняется разговаривать с чужими людьми, даже со своими студентами, поэтому она сама ужасно удивилась, когда обнаружила, что бросилась защищать подростка от милиционера. Лиля не пожалела своего времени и сама сдала милиционера в милицию прямо тут же, у станции метро. За то, что он был нетрезв. Нельзя сказать, что Лиля была чрезвычайно довольна тем, что ей удалось прижучить милиционера. Скорее, она чуть не плакала от волнения.

– Нетрезвый полицейский? It’s impossible! – сказал Боба. – Не понимаю, как вы здесь живете?!

– А как вы без Питера живете? – откликнулась Лиля, яростная противница эмиграции. – Одно дело нетрезвый милиционер, а совсем другое Питер. Питер, знаете ли, Боба, – лучшее место для жизни…

А Боба недоверчиво хмыкнул и говорит:

– Докажите, Лилечка.

– Вот и докажу, Бобочка! – застенчиво краснея, прошептала Лиля.

Как маленькие прямо.

Мы втроем вернулись в наш двор, чтобы взять «танк». Решили поездить по городу и честно посчитать все «за» и «против» по ходу нашего следования.

Мы выехали на Невский, посмотрели в зеркало заднего вида и увидели шпиль Адмиралтейства. Итак, вид в заднее зеркало – безусловно, «за».

Мы повернули на Садовую и остановились. «Танк» прекратил движение прямо посреди Садовой. Почему бензин всегда заканчивается так неожиданно?

Я хотела звонить Петру Иванычу и умолять его, чтобы он нас забрал, но тут рядом остановился грузовик и предложил нам немного своего бензина.

– У вас в Америке кто-нибудь остановится посреди центральной улицы и предложит вам свой бензин? – спросила Лиля. – И поможет открыть вам бензобак?

Боба честно сказал, что нет, не остановится, не предложит, не поможет.

– Ага! – торжествующе продолжала Лиля. – И когда выяснится, что у вас нет ключа от бензобака, не разложит прямо на тротуаре на синей клеенке свои вещи – вороночку и палочку вроде монтировки или фомки. И не откроет ваш бензобак специальной отмычкой. И не достанет из своего багажника канистру и ужасно удивится, что она пустая.

Итак, если бы мы жили в Америке, мы не встретились бы с этим прекрасным водителем грузовика, который испытывал такое сильное желание оказать нам помощь, но не смог, – это, безусловно, «за».

– Вот видите, Боба, – сказала Лиля, – наш Питер, город Зощенко и Хармса, он такой особенный, и наши люди, они такие особенные.

Нам пришлось оставить «танк» на Садовой и пойти дальше пешком. На рекламном щите мы увидели надпись: «Зачем скрывать страсть?» Никто не понял, что имелось в виду, но в принципе мы были совершенно согласны – зачем скрывать страсть? И Лиля предложила не скрывать свою страсть, а, наоборот, зайти в Дом книги, открыть там свое истинное некультурное лицо и накупить женских романов.

– Сколько же у вас тут этих женских романов, и буквы везде крупные, как в книжках для дошкольного возраста, – презрительно сказал Боба и скрылся из виду.

А я пошла за ним.

Боба метался как заяц между стеллажами женской прозы и минут через двадцать приволок к кассе штук десять красочных книжечек, замаскировав их сверху черным томом Лескова, а снизу – красным томом Булгакова.

– Понимаешь, просто читать нечего, – небрежно проронил он, воровато оглядываясь на Лилю.

Но Лиля и сама большая любительница женских романов. Правда, у Лили совсем мало денег, поэтому она выбрала всего одну книжку – за то, что там была фраза: «Баб он не любил, но хорошо знал, для чего они нужны».

– А в Америке мне приходится скрывать свою страсть к женским романам, – печально сказал Боба. – Их нужно выписывать по каталогу или просить знакомых, чтобы они привезли, а это уже поступок – Культурологическая демонстрация. А тут у вас можно просто зайти в Дом книги и купить себе кое-что, никто не узнает…

Мы вернулись к машине как раз в тот момент, когда ее погружали в кузов эвакуатора. Я быстро побежала и договорилась, чтобы ее сгрузили обратно.